Александр Дюма - Графиня де Шарни. Том 1

— Как это, всю правду! — возопил Леонар, которого ждал сюрприз за сюрпризом. — Да разве я еще не знаю правды?

— Знаете только ее часть, а я поведаю сам все остальное.

Леонар умоляюще сложил руки.

— Вы ведь преданы вашим хозяевам, не правда ли, милый Леонар?

— На жизнь и на смерть, ваша светлость!

— Так вот, через два часа они будут здесь.

— Боже всемогущий, возможно ли? — вскричал бедняга.

— Да, — продолжал г-н де Шуазель, — будут здесь, с детьми и с Мадам Елизаветой. Вам известно, каким опасностям они подвергались? — Леонар утвердительно покивал головой. — Каким опасностям все еще подвергаются?

— Леонар возвел глаза к небу. — Так вот, через два часа они будут спасены!

Леонар не мог отвечать, он плакал в три ручья. Еле-еле удалось ему пролепетать:

— Здесь, через два часа? Вы в этом уверены?

— Да, через два часа. В одиннадцать или в половине двенадцатого вечера они должны были выехать из Тюильри; в полдень должны были прибыть в Шалон. Положим еще полтора часа на те четыре лье, что мы проделали; самое позднее, они будут здесь через два часа. Закажем обед. Я ожидаю отряд гусар, который должен привести сюда господин де Гогла. Постараемся растянуть обед как можно дольше.

— Ох, сударь, — перебил Леонар, — я совершенно не голоден.

— Ничего, сделаете над собой усилие и пообедаете.

— Хорошо, ваша светлость.

— Итак, растянем обед как можно дольше, чтобы иметь повод здесь задержаться… А, поглядите-ка, вот и гусары!

И впрямь, тут же послышались звуки трубы и стук копыт.

В этот миг в комнату вошел г-н де Гогла и передал г-ну де Шуазелю пакет от г-на де Буйе.

В пакете было шесть подписанных бланков и копия приказа короля, данного по всей форме и предписывавшего всем офицерам армии, в любых чинах и любой давности службы, повиноваться г-ну де Шуазелю.

Г-н де Шуазель приказал привязать лошадей, раздал гусарам хлеб и вино и в свой черед сел за стол.

Г-н де Гогла привез недобрые новости: везде по дороге он обнаружил сильное брожение. Уже более года слухи о бегстве короля распространялись не только в Париже, но и в провинции, и отряды разных родов войск, разместившиеся в Сент-Мену и Варенне, вызывали у людей подозрения.

Он даже слышал, как в одной деревушке близ дороги били в набат.

Все это изрядно испортило аппетит г-ну де Шуазелю. И вот, высидев за столом час, он, как только пробило половину первого, поднялся и, оставив отряд на г-на Буде, вернулся на дорогу, которая у въезда в Пон-де-Сомвель взбирается на холм, так что с нее открывается обзор на пол-лье вокруг.

Ни курьера, ни кареты не было видно, но в этом еще не было ничего удивительного. Как мы уже сказали, г-н де Шуазель учитывал возможность непредвиденных задержек и был готов к тому, что курьер появится не раньше чем через час-полтора, а король — через полтора-два часа.

Между тем время шло, а на дороге не видать было ни души — во всяком случае, из тех, кого ждали.

Г-н де Шуазель каждые пять минут вытаскивал из кармана часы, и всякий раз, стоило ему достать часы, Леонар начинал причитать:

— Ох, не приедут они… Бедные мои хозяева! Бедные мои хозяева! С ними, наверно, приключилось несчастье!

И отчаяние бедняги еще больше усиливало тревогу г-на де Шуазеля.

В половине третьего, в три, в половине четвертого — ни курьера, ни кареты! Мы помним, что король только в три часа выехал из Шалона.

Но покуда г-н де Шуазель ждал на дороге, судьба подстроила в Пон-де-Сомвеле событие, которому предстояло оказать величайшее влияние на драму, о которой мы повествуем.

Судьба — повторим это слово — распорядилась так, что несколько дней назад крестьяне на землях, принадлежащих г-же д'Эльбеф, расположенных близ Пон-де-Сомвеля, отказались от уплаты неотмененных податей. Им пригрозили, что усмирят их при помощи солдат, но Федерация уже успела принести свои плоды, и крестьяне окрестных деревень посулили прийти на выручку к крестьянам земель г-жи д'Эльбеф, если эти угрозы осуществятся.

Когда прибыли гусары, крестьяне решили, что они стали здесь с враждебным умыслом.

Из Пон-де-Сомвеля были немедля разосланы гонцы в соседние деревни, и около трех часов на всю округу загремел набат.

Слыша этот шум, г-н де Шуазель вернулся в Пон-де-Сомвель; он нашел своего младшего лейтенанта г-на Буде сильно обеспокоенным.

Против гусар поднялись глухие угрозы: в те времена гусары были одним из наиболее ненавидимых в народе родов войск. Крестьяне издевались над ними, распевали прямо у них под носом сочиненную на этот случай песенку: