Григорий Кроних - Наследство Эйдорфа

— Не уси усеного, — сказал Кирпич, — у меня все схвасено!

Мещеряков вышел из машины, уступая водительское место.

— Смотри машину не разбей… Счастливо, Коська.

— Пока, насяльник! — дурашливо крикнул Сапрыкин и умчался, ударив по газам.

Валерий с тревогой проследил извилистую траекторию набирающей скорость машины. Лихой парень, но если бы они могли обойтись без его знакомого скупщика краденого, то Мещеряков ни за что не согласился бы на участие в операции Кирпича. Эта его лихость дорого может им всем обойтись. Валера не боялся рисковать собой, но за ним был Матвеич и вся ремонтная бригада, а по большому счету и отряд Дани Ларионова, где находилась и семья Мещеряковых.

А Сапрыкин тем временем выехал на окраину, не снижая скорости, промчался мимо поста, где фрицы отдали ему честь. Дальше дорога становилась все хуже, и скорость пришлось сбросить. Застревать нельзя: и времени немного, и парень около пустой машины начальства может у случайного немца вызвать подозрение. Без приключений Костя добрался до условленного места, загнал «мерседес» в густой подлесок и выключил мотор. Э, если б не война, покатал бы Костя на таком авто самых шикарных городских девчонок. Кирпич заглянул в бардачок, нашел там заграничные сигареты и, развалясь, закурил. Красота!

Вдруг посыпал первый в этом году снег, и Сапрыкин включил дворники. Как бы от этого подарка дорогу не развезло еще сильнее… Наконец из леса показалась лошадь, тянущая подводу. Костя мигнул фарами, и Цыганков направил повозку прямо на укрытый в кустах автомобиль.

— Все нормально? — спросил первым делом Яков.

— Ага, мозесь глузить, — кивнул Кирпич, выходя и открывая багажник.

— Ну ты, парень, нахал, — удивился цыган, — таких плеткой погонять надо!

— Полегсе, — Сапрыкин увернулся от взмаха кнута, — я посутил.

— Тогда — мозесь глузить, — сказал Цыганков.

— Чего ты длазнися, я вообсе нисего делать не стану.

— Ладно, мир, — Яшка первым подошел к подводе и снял с нее крайний ящик. Костя стал ему помогать, он и сам торопился обратно.

— Спасибо за помощь, — сказал Цыганков, — удачи.

— Пливет лодственникам! — Кирпич мягко тронул машину и по тонкому ковру первого снега выехал на дорогу. Снегопад прекратился, и видимость была отличная, Костя прибавил газу.

— До центра подбросишь? — раздалось вдруг над ухом.

От неожиданности Кирпич убрал ногу с акселератора, и машина подпрыгнула, затормозив.

— Здорово я тебя?

Сапрыкин резко обернулся и увидел хохочущего Юрку.

— Чтоб тебя… Ты откуда взялся?

— Забрался, пока вы с дядькой Яковом динамит грузили.

— И пло это знаесь!

— А я весь вчерашний военный совет под дверью просидел, — гордясь собой, сказал Юра. — Знаю, что ты везешь в город взрывчатку, чтобы…

Сапрыкин нажал на тормоза и остановил машину.

— Ты чего?

— Такой всезнайка не мозет не знать, сто ему пола топать домой.

— Да ты что, Костя? Я тебя еле дождался, едва не замерз, а ты меня обратно? Я же только помочь хотел!

— Знаесь, сто со мной Валела сделает, если узнает?

— Не узнает. А на этой машине ездить безопасно, я слышал. И то, что ты меня в лесу одного бросил, отцу тоже не понравится!

Кирпич задумался.

— Ну и касу ты завалил!.. Челт с тобой, поехали. Завтла я тебя из голода все лавно выведу. Но запомни, ты тепель мой долзник.

— Договорились! — обрадовался Юрка. — Поехали на задание!

Славкину повезло, когда увалень Епанчинцев усадил его на подводу позади себя и оглянулся всего пару раз. Винтовку он всю дорогу держал на коленях. Зато много болтал, и хорунжий смог подумать, что делать дальше. Он не ожидал, что партизаны, минуя наезженные дороги, поедут напрямик через лес. Тут Георгий Александрович ориентировался плохо. В отряде его, как шпиона, сразу разоблачат и поставят к стенке. Значит, действовать нужно пока не наступила полная темнота.

— Постой, браток, что-то у меня живот прихватило, — попросил хорунжий, и чекист послушно остановил лошадь. — Я мигом.

Славкин соскочил с подводы и направился за густой куст.

— Да не бегай очень, баб тут нет, — посоветовал Епанчинцев, доставая папиросы.

— Я скоро, — повторил хорунжий. За кустами Славкин наклонился к земле и стал шарить в опавшей листве. Скоро в руку попался увесистый сук. Хорунжий спрятал его за спину и вернулся к дороге. — Дай и мне закурить.

Когда Епанчинцев протянул пачку, Славкин дернул его за руку на себя и ударил дубинкой в висок. Чекист замер, а хорунжий, войдя в раж, бил, не жалея сил. Папиросы рассыпались по земле, а Епанчинцев, с залитым кровью лицом, свалился в телеге набок. Славкин подобрал упавшую в грязь винтовку, огляделся и вытер внезапный пот. Затем он снял с врага ремень и связал на всякий случай руки. Развернув кобылу, хорунжий, то и дело оборачиваясь, направился в обратный путь. За ним никто не гнался, и дорогу назад Георгий Александрович нашел сравнительно легко. Епанчинцев долго не подавал признаков жизни и, остановившись, Славкин обнаружил, что тот не дышит. Тогда он спихнул тяжелое тело на землю и снова хлестнул лошадь. Уже затемно он выехал на дорогу к Медянке, пошарил в кустах и нашел свою форму, документы и оружие. Но переодеться решился, только когда впереди появились огни Юзовки.