Григорий Кроних - Неуловимые мстители. Конец банды Бурнаша

— Ты сама-то ела?

— Успею, — отмахнулась девочка. — Слушай, а они буржуи были?

— Кто?

— Рыцари твои.

— Вроде того.

— А сарацины?

— В общем, тоже.

— Так чего же они воевали?

— Наш царь недавно тоже с австро-венгерским императором схватился. За территорию воюют, за землю.

— Неправильно, это мы — за землю! — поправила Ксанка.

— Мы воюем за землю для крестьян, а цари — для себя, — разъяснил Валерка и вдруг насторожился. — Слышишь?

— Что? — девчонка так задумалась над причинами войн, что ничего не замечала.

— Лошади… Кто-то лошадей уводит! Стой! Стрелять буду! — Валерка передернул затвор винтовки, но мелькнувшую на спине одной из кобыл фигуру уже не было видно.

— Ты чего, Валерка? — спросил Панас.

— Кто-то с конями балует! Вон он!

Валерка пальнул в воздух, боясь попасть в лошадь.

Вор уже в открытую гнал растреноженного коня и еще трех вел в поводу. Несмотря на усталость, бойцы мгновенно собрались в погоню. Но, чтобы распутать лошадей, требовалось время. Между тем маленький табун быстро удалялся.

Валерка остался на посту, и Ксанка вместе с ним стала следить с вершины за погоней. Они видели, что Данька отстал от бойцов — он искал не какую-нибудь, а свою лошадь. К счастью, ее вор не увел. Парень вскочил на спину Ворона и помчался вдогонку. Для любимого хозяина вороной старался изо всех сил и очень быстро стал приближаться к погоне.

Вор отчаянно хлестал прутом взмокшие бока коня, но в темноте он допустил ошибку — выбрал далеко не лучшую лошадь. Она и без того выбивалась из сил, а еще приходилось тянуть за собой трех коней. Если бы вор бросил повод, то освободившись от лишней обузы, лошадь, может, и спасла бы его от преследования, и темнота укрыла, но он не отпускал коней. То ли не замечал приближающейся погони, то ли от большой жадности готов был рискнуть головой.

Данька видел, как казаки настигли вора, и Егор столкнул его с лошадиной спины под копыта преследователей. Одни из них стали ловить спасенных коней, а другие бросились на преступника.

— Ах, ты, гаденыш!

— От нас не уйдешь!

Бойцы так дружно бутузили вора ногами, словно мяли в бочке квашеную капусту. Данька подлетел к казакам, спрыгнул с коня и растолкал особо активных экзекуторов.

— Стоп, хлопцы, мы его судить будем! — закричал Данька. — Разойдись!

— Да был бы подходящий сук — мы бы его уже посудили б!

— Точно! Чтоб неповадно было.

— Нет, — сказал Данька, — может, человек с голодухи отчаялся?

— С голодухи таких шустрых нема, — Егор попытался еще ударить лежащее тело.

Данька его оттолкнул и встал перед вором. Скорее воришкой — по размеру он был в пол-Егора. Даниил поднял его и, не обращая внимания на недовольство казаков, перекинул через круп своего коня. Ворон шагом вернулся к лагерю позади остальных. Егор уже успел нажаловаться командиру и с усмешкой ждал, как батя научит сына по-казачьи обходиться с конокрадами. Здесь же уже оказались Ксанка и Валерка. Данька сгрузил свою ношу к костру. В его слабом свете удалось наконец разглядеть воришку.

Это был цыганенок: смуглый, кудрявый с кольцом в ухе. Тело покрывали окровавленные лохмотья, а на разбитом лице сверкали злые глаза.

— Иш, как зыркает! Щас укусит!

— Связать бы надо щенка.

— А лучше в костер сунуть!

Ксанка подошла ближе и присела рядом с воришкой. Цыганенок отпрянул насколько позволяло узкое пространство, со всех сторон ограниченное врагами.

— Как тебя зовут? Ты один был?

Женский голос на секунду вызвал удивление, но потом в глаза вернулась прежняя злость.

— Я ваших коней все равно уведу! — вымолвил цыган и сплюнул кровью.

— Вот звереныш!

— А чем наши кони лучше других? — спросил Данька.

Цыганенок отвернулся.

— Говори, не бойся, — приказал Ларионов.

— А я не боюсь! Я вас ненавижу!

— За что? — поразилась Ксанка.

— А то не знаете. Вы всю мою семью убили!

— Вот те раз! — присвистнул Валерка.

— С чего ты взял? — спросил Данька.

— Я по вашему следу весь день шел.

— Что-то ты путаешь, хлопчик, — сказал Иван Ларионов. — Ну-ка расскажи все по порядку.

Цыган внимательно оглядел обращенные к нему лица: уже не злые, как в тот момент, когда его только схватили, а внимательные и даже сочувствующие.

— Неужели я ошибся?

Цыганенок повесил голову и чуть хриплым голос начал рассказ:

— Меня зовут Яшка. Моя семья: дедушка, родители, я и младшие брат с сестрой кочевали с табором на юге от этого места. У нас была своя кибитка и пара коней. Прошлой ночью табор остановился в степи на ночлег. Кибитки поставили в круг, а в центре развели большой костер. Ночью холодно, особенно если нечего есть. Но, может, это меня и спасло. Голод мешал мне спать, и я видел, как в полночь на табор напали казаки. С гиканьем и свистом бросились они на табор, словно мы не цыгане, а солдаты… Взрослых мужчин было немного, да и те в основном спали. А женщины, дети и старики сопротивляться не могли. Казаки порубили всех, кто там был, коней увели, а кибитки разграбили и сожгли. Семья вся погибла, а меня спасло то, что удар сабли пришелся по голове плашмя, я просто потерял сознание. Когда все загорелось, я очнулся и сумел отползти в сторону. Потом поймал брошенную бандитами хромую лошадь и на ней погнался за врагами. Я поклялся, что умру, а всех коней у них уведу. Хромая лошадь пала днем, и дальше мне пришлось идти по следу пешком. Потом я увидел ваш лагерь…