Райнер Шрёдер - Амулет воинов пустыни

Посланник Уракиба, вассала Зейда, только что сообщил новость, которую предводитель апостолов Иуды ждал уже десятки лет. Люди Уракиба схватили аббата Виллара — старого хранителя Грааля. Вместе с аббатом были захвачены двое его служек Бисмилла и Джуллаб, а также четыре вновь посвященных рыцаря тайного братства. Четыре новых хранителя Грааля. Похоже, это те самые бывшие тамплиеры, о которых говорили Зейду! И вот сейчас заклятые враги сидят в той самой церкви, и до успеха — рукой подать!

Клубы едкого дыма подобно грязному туману застилали переулки и рыночные площади. Повсюду полыхали пожары, ведь мамелюки целыми неделями обстреливали Аккон своими катапультами и камнеметами. Плотный град глиняных горшков величиной с бычью голову, заполненных греческим огнем [4] Греческий огонь — согласно преданию, это смесь серы, смолы, нефти, асфальта, каменной соли и пережженной извести. Поскольку в древности секреты военной техники хранились в строжайшей тайне, назвать точный состав уже невозможно. Эту жидкость нельзя было погасить, она продолжала гореть даже под водой. , в течение нескольких дней и ночей перед штурмом обрушивался на осажденный город. И если утром, до того как пали двойные стены города, жители еще пытались потушить пожары, сейчас никто уже не был способен на это. Там, где с глухим треском обрушивались горящие стены и стропила, взметались могучие фонтаны искр, а раскаленный воздух переносил пожар от развалин к еще уцелевшим соседним домам. Некогда гордому и могучему Аккону, всем его жителям, не сумевшим вовремя покинуть город, пришел неотвратимый конец.

Повсюду на улицах и маленьких площадях между отдельными кварталами всадники наталкивались на изуродованные трупы крестоносцев и туркополей [5] Туркополи — воины турецкого происхождения, наемники в христианских армиях. В хрониках термином «туркополи» часто обозначают нанятых местных воинов, как противопоставление воинам, нанятым на Западе. Чаще всего туркополи — как кавалеристы, так и пехотинцы, — ходили в атаку легко вооруженными. . Численность всех иоаннитов, немецких рыцарей и тамплиеров, вместе взятых, не достигала и двух тысяч, а их легко вооруженные вспомогательные части насчитывали меньше двадцати тысяч человек. И все же они отчаянно сражались с хлынувшей в их пределы лавиной в более чем сто сорок тысяч вооруженных до зубов мамелюков, стойко, до последнего дыхания защищали каждые ворота и каждый переулок и искали неизбежную смерть в сражении — как они клялись, вступая в свои рыцарские ордена.

Среди этих рыцарских орденов совершенно особое место в борьбе с превосходящими силами мусульманских воинов занимали легендарные тамплиеры. Повергающие противника в ужас воины-монахи с кроваво-красными крестами на белых плащах еще раз подтвердили в этот день свое право называться элитой крестоносцев. Черно-белый стяг их ордена — Босеан [6] Босеан, или Бозан, Боссан (от фр. baussant — «пегое знамя») — военное знамя и боевой клич тамплиеров. — Прим. ред. — все еще развевался на башне самого высокого здания в Акконе. Этим последним укрепленным местом в портовом городе, которое мамелюки все еще не могли захватить, была крепость ордена Нищенствующих рыцарей Христа и храма Соломона в Иерусалиме — так официально назывался орден тамплиеров. Крепость располагалась недалеко от портовых построек на южной оконечности полуострова. Неполная сотня рыцарей-тамплиеров засела в башне Железного замка, как не без оснований прозвал народ эту крепость с золотыми львами на воротах, и продолжала там ожесточенное сопротивление [7] Тамплиеры успешно сопротивлялись до 28 мая 1291 года, то есть в течение десяти дней после завоевания Аккона. Мамелюкам удалось с помощью подкопа обрушить крепостную башню. При этом погибли все тамплиеры и несколько сот горожан, пытавшихся найти там убежище, а также множество мамелюков. .

По улицам, дворам и площадям текли потоки крови, над которыми жужжали тучи насекомых. В этой кровавой жиже валялись тела женщин, детей и стариков — их вырезали сотнями. Большая часть населения, которое насчитывало почти сорок тысяч человек, покинула Аккон на кораблях уже в первые недели осады. Но в городе остались многие тысячи жителей, которые вопреки всем доводам разума надеялись на чудо или не имели достаточно денег, чтобы заплатить за место на последних суденышках, отплывающих к Кипру. И тех, кому в этот день удалось пережить резню, грабежи и насилие, ожидало прозябание в рабстве.