Дмитрий Чегодаев - Второй арап Петра Великого

События, описываемые в нашей истории, относятся к тому времени, когда вопрос: «Кой черт занёс вас на эти галеры?» — не имел иносказательного смысла. Женщины были не только коварны, но и прекрасны, а разницу между дипломатией и шпионажем мог распознать только самый изысканный интеллектуал. При этом, указанный выше интеллектуал, управлялся со шпагой не хуже чем с пером. Наступал галантный восемнадцатый век. Европа уже не так боялась многократно побитую Турцию, а стареющая Османская империя с опаской поглядывала на набиравший обороты христианский мир. Война запада с востоком ещё не была выиграна, но перевес сил явно клонился на запад.

В это время, когда военная граница стремительно откатывалась на юго-восток, а морские атаки на приморские города турецких владений, стали обычным делом, моряки из венецианского города Пераст подобрали где-то мальчугана по имени Хасан из Мистры (город на Пелопонесском полуострове Греции). Дело было в 1685 году, а пареньку на вид было не больше десяти, значит, родился он около 1675 года. Кто он был? Турок, грек, араб… Доподлинно не знал никто, даже он сам. Единственный его портрет говорит лишь о том, что он не был негром, хотя и имел довольно тёмную кожу. В те времена, когда наука антропология ещё только зарождалась в детских головах будущих энциклопедистов, такие мелочи как национальная принадлежность, никого не интересовали и мальчика записали в арапы — собирательное название всех темнокожих представителей рода человеческого.

Мальчишка оказался смышлёным и очень весёлым. Он быстро полюбился своим освободителям, и его взяла под покровительство дворянская семья Змаевичей, глава которой — Крсто Змаевич, был тогда капитаном города. На иерархической лестнице Венецианской республики эта должность сочетала в себе полномочия военного коменданта и градоначальника. Тогда-то Хасан был крещён в католичество и стал Иваном, фамилию — Крушала, он получил по своим крёстным родителям.

Помимо веры, имени и фамилии Иван получил ещё и блестящее образование. Змаевичи определили его на обучение в Рим, в одно из учебных заведений при папском престоле. Там он принял сан, вступил в орден иезуитов и начал церковную карьеру, получив назначение на должность аббата монастыря Святого Георгия, расположенного на малюсеньком островке в ста метрах напротив Пераста. Так появился в городе новый и очень полезный гражданин Венецианской республики.

Город Пераст, как и весь Бока-Которский залив, был жемчужиной республики Святого Марка. Богатый, весёлый город, место жительства отчаянных капитанов и авантюристов, людей самостоятельных и не признающих чужого диктата. Они прекрасно помнили, как ещё совсем недавно, зажатые между воинственной Черногорией и подпавшей под турецкое владычество Герцеговиной, бокельские города, почти в одиночку отбивались от турок и алжирских пиратов. Конец XVII века был расцветом города. Торговые корабли под командованием его капитанов бороздили все моря мира, а их грозная слава, добытая в боях с турками, была надёжной защитой даже от самых наглых джентльменов удачи, стремительно менявших курс при виде бокельских кораблей.

Так бы и жил аббат Крушала на своём островке, писал бы стихи и возможно даже сделал бы блестящую церковную, или научную карьеру, тем более, что человек он был умный, образованный и имел талант к знанию иностранных языков. Но в двери уже настойчиво стучался XVIII век, а вместе с ним огромные перемены.

Назревала большая война. Две ведущие державы Европы — Франция и Австрия готовились схватиться за Фландрию и Северную Италию. Турция, под натиском победоносных войск Евгения Савойского отступала за Дунай. Но главные перемены происходили где-то на северо-востоке, где появился новый игрок. Смешав все карты европейского политеса, с энергией разбуженного зимой медведя, на мировую арену ввалилась Россия. Загадочные московиты, возглавляемые молодым царем Петром, сначала разбили турок, отобрав у них крепость Азов. Потом затеяли войну со Швецией. И теперь собрались строить свой флот. Всё это было, конечно, очень далеко, и совершенно не касалось нашего аббата, пока в 1698 году в Пераст, в навигационную школу капитана Марко Мартиновича, не приехали на учебу семнадцать русских бояр.

По фильмам и книгам складывается впечатление, что Пётр послал учиться в Европу боярских недорослей, почти детей. Но, на самом деле, всё было совсем не так. Война со Швецией была не за горами, и выиграть её силами двух гвардейских полков было невозможно. Нужна была новая, профессиональная армия. А главное, свои, обученные офицеры. Иностранным наёмникам Пётр не слишком доверял. И правильно делал. Сокрушительное поражение под Нарвой полностью это недоверие оправдало. Пётр посылал учиться людей верных, проверенных и способных. Большинство из них он знал с детства. Первые российские студенты были люди опытные и по тем временам немолодые — около тридцати лет. А вводящий в заблуждение термин «дети боярские» обозначал совсем не возраст, а только то, что их отцы бояре — были ещё живы.