Елена Чернышева: Младший сын Робин Гуда

Робин Гуд обожал всех своих дочерей, но очень хотел еще одного сына. И он был счастлив, когда услышал от леди Мэрион о ее уверенности в том, что ожидаемый младенец — именно мальчик. До сих пор леди Мэрион никогда не ошибалась! Робин Гуд был настолько счастлив, что приказал открыть новую бочку эля, присланного братом Туком. Теперь его называли «трактирщик Тук», но для старых друзей он так и остался «братом Туком». Эль был превосходен… Так же как и копченый окорок с брусникой, кролики в грибном соусе, барашек, запеченный в сметане, жареная рыба, овечий сыр, пироги с почками, пироги с грибами, сладкие пироги с яблоками и сладкие пироги с вишней, которые ели, обмакнув в топленые сливки — о, в замке Робин Гуда любили и умели хорошо поесть! Здесь все, кроме детей, хорошо помнили голодные годы — правление принца Джона. А дети знали о них по рассказам взрослых, к тому же у детей Робин Гуда был вообще неплохой аппетит, так что едой здесь не пренебрегали. Все сидели за длинным-длинным дубовым столом — и семья хозяина, и замковая челядь, от управляющего до последнего поваренка: даже разбогатев, Робин Гуд не забыл о том, что такое настоящая справедливость! В огромном камине пылал огонь. У огня грелись двенадцать кошек, живших в замке и иногда — ради развлечения — ловивших мышей. Под столом, в ожидании костей и объедков, сидели и лежали собаки — и породистые гончие, с которыми Робин Гуд охотился, и приблудные дворняги, для которых в этом доме тоже нашлось место. Было очень тепло, и вкусно, и весело, а за стеной завывал холодный ноябрьский ветер, и снег царапал каменную кладку, будто тысячью мелких острых коготков, и от этого еще уютнее казался освещенный зал, еще веселее — застолье. Робин Гуд, сидевший во главе стола, как раз поднял рог с элем и намеревался провозгласить очередной тост за здоровье леди Мэрион и будущего ребенка, как вдруг собаки всполошились, залаяли, и раздался стук дверного молотка, казавшийся далеким, слабым из-за завываний холодного ветра.

— Неужели в такую погоду какой-нибудь несчастный бродит без приюта? — всплеснула руками леди Мэрион. — Скорее впустите его, он наверняка умирает от холода!

— Кого там еще дьявол принес? Если у них недобрые намерения, они пожалеют, что на свет родились! — проворчал недовольный Робин Гуд, вставая из-за стола и снимая со стены меч.

Вслед за хозяином все мужчины и молодые парни, сидевшие за столом, повскакивали с мест и схватились — кто за дубинки, кто за арапники, кто за топоры. Повариха вооружилась кочергой. В конце концов, разбойники встречались во все, даже в самые благополучные времена, и далеко не все из них были так благородны, как разбойники из Шервудского леса!

У двери, бессильно прислонившись к стене, стоял здоровенный молодой парень — он почти ослеп от ветра, лицо было обожжено холодом.

— Чего тебе надо? Чего ты тревожишь в такое недоброе время покой добрых людей?! — угрюмо спросил его Робин Гуд.

— Прости меня, добрый господин, заплутал я, замерз до полусмерти, а тут огни увидел, замок твой… В Ноттингемское аббатство еду. Нанял меня сарацин. Из-за него теперь пропадаю! Пусти согреться, добрый господин, не губи душу христианскую! — жалобно прохрипел парень.

Робин Гуд и сам знал, каково это — скитаться без крова под пронизывающим ноябрьским ветром. Но не позволил жалости взять верх над осторожностью. За спиной гостя, в темноте двора, могла скрываться целая шайка!

— Что за сарацин? Зачем сарацину в аббатство? И сам ты откуда будешь?

— Я Джошуа из Дерби, возчик. Нанял меня, лошадок моих и телегу сарацин, старикашка с девчонкой, тоже сарацинкой. Говорил — ученый он, к аббату Ноттингемскому, отцу Бенджамену едет. Хорошие деньги сулил! Задаток дал! Польстился я, позабыл, что сарацинам доверять нельзя, а ученый — все равно что колдун! И вот теперь из-за этого проклятого сарацина пропадаю…

— И где же твой сарацин с девчонкой? — насмешливо спросил Робин Гуд, совершенно уверенный, что вся эта история — не более чем глупая выдумка глупого разбойника: ну, за чем, скажите на милость, сарацину ехать в святое аббатство?!

— Да в телеге же, там вон! — и парень указал во тьму двора.

Робин Гуд довольно рассмеялся. Он был совершенно уверен, что разбойник постарается выманить их во двор — под ножи и дубинки своих подельщиков! Схватив за ворот рубахи, он рывком втянул парня в дом, прижал к стене, приставил к животу меч. Парень и ахнуть не успел…

— Сейчас пятеро моих людей пойдут во двор. За твоим сарацином… И ежели мне что не так покажется, я тебе прямо здесь кишки выпущу. А потом и дружкам твоим не поздоровится, не будь я Робин из Локсли по прозвищу Робин Гуд!