Бернард Корнуолл - Выкуп стрелка Шарпа

— От мадам! — заявил он с нотками негодования и, одновременно, гордости за свою Люсиль в голосе.

Кое-кто засмеялся.

Дюко, по словам Шарпа, хоть и звался майором, не был честным солдатом. Чернильная душа, чиновник, и у многих слушателей заиграли желваки. Кто не попадал в цепкие паучьи лапки крючкотворов? Живописуя свои злоключения, Шарп не жалел красок, и женщины украдкой утирали глаза, крестясь. Вкратце стрелок поведал о поездке а Неаполь, схватке с приспешниками Дюко, об отнятом у очкастого майора сокровище. Селяне сидели на скамьях тихо-тихо, боясь пропустить слово, ибо, если и есть тема, близкая сердцу любого крестьянина, это, несомненно, деньги. Шарп поднял на ноги капрала Лебека. Селяне, недоумевающие, чего хочет от драгунов англичанин, уставились на Лебека с любопытством.

— Этот человек был в Неаполе с Дюко! Был, Лебек?

Капрал кивнул.

— В Неаполе я прибыл не один! Кто пришёл со мной, капрал?

Из носа у Лебека текло, но, так как руки были спутаны, он шмыгнул и пробормотал:

— Солдаты…

— Чьи солдаты?

— Французские.

— Какая на них была форма?

— Императорской гвардии.

— Громче! — потребовал Шарп. — И выпрямись, парень! Смирно! Пусть тебя все слышат!

Лебек, повинуясь привычной команде, встал навытяжку и с несчастным видом выпалил:

— Императорской гвардии!

Шарп нашёл взглядом Малана, удостоверившись, что тот слушает. Бывший сержант продолжал носить роскошные усы — красу и гордость отборных бойцов Наполеона.

— Да, — сказал Шарп, сверля взором Малана, — в той драке я сражался плечом к плечу с ветеранами Старой гвардии вашего императора. Командовал нами генерал Жан Кальве.

По лицу Малана стрелок понял, что имя Кальве тому хорошо знакомо.

— Я дрался там не за Англию! Я дрался там за Францию! И, когда золото оказалось у нас, мы не поделили его, не растрынькали направо и налево! Нет, золото вернулось к императору!

Последнее утверждение не вызвало реакции, на которую рассчитывал Шарп, ибо в глубине души крестьяне полагали, что уж они-то не сделали бы такой глупости, позволив несметному богатству в прямом смысле уплыть у них из-под носа на Эльбу.

— Да вот беда, эти ребятки, — Шарп встряхнул Лебека, — решили, что золотишко прилипло к моим рукам. И они пришли сюда. Семеро. Четверо всё ещё в шато, где удерживают мадам, нашего сына и Марианну в качестве заложников.

По церкви прокатился ропот.

— И я пришёл сюда, потому что вы — мои соседи, и прошу вашей помощи!

Он толкнул Лебека к остальным пленникам и умолк. Несколько секунд в храме царила тишина, затем крестьяне зашушукались, и кто-то без обиняков поинтересовался у Шарпа, с какой радости им ему помогать?

— Мне? — переспросил Шарп, — Мне помогать не надо. Я прошу помощи для Марианны и мадам, которых вы знаете, как облупленных. Неужели вы бросите в беде двух землячек?

Отец Дефой мягко заметил:

— Мы же не военные. Надо вызвать из Кана жандармов…

— В сумерках, — перебил его Шарп, — Люсиль умрёт, а жандармы к тому времени ещё и сапоги натянуть не успеют.

— И что же мы должны делать?

— Сражаться вместо него! — зычно гаркнул из задних рядов Жак Малан. — Чисто английский приёмчик! Кого они только не подряжали драться вместо себя: и немцев, и португальцев, и русских, а сами отсиживались в норах!

Толпа встретила реплику Малана сочувственным гулом. Шарп прошёл к тому месту, где сидел отставной гвардеец, и тот угрожающе взвесил на ладони дубинку.

— Выйдем на воздух? — предложил Шарп.

— Мне и тут хорошо, — сквозь зубы процедил Малан.

— Струхнул? — с порога подначил его Шарп. — Языком-то мести все мастера…

Набычившись, Малан вышел вслед за стрелком на заснеженный двор. Вместо того, чтобы изготовиться к схватке, англичанин присел на низкую церковную ограду.

— Эй, вставай, — приблизился к нему Малан. — Вставай давай!

— Бей, — не шелохнулся Шарп.

Малан настороженно глядел на стрелка.

— Бей, — продолжал Шарп. — Ты же этого хотел всегда? Валяй.

— Вставай, слышь! — Малан в поисках поддержки обернулся на высыпавших из церкви односельчан.

— Драться с тобой я не буду, Жак, — пожал плечами Шарп. — Не вижу смысла. И ты, и я нюхнули пороху, но мне не нужно кулаками добиваться уважения к себе. А тебе нужно. Не люблю таких людей. Впрочем, таких никто не любит. Даже твои земляки тебя не любят и не уважают. Терпят. Немудрено, пользы-то от тебя ни на грош. Ты обещал привезти кюре дрова, но и этого-то не собрался сделать. Объедаешь мать и без толку небо коптишь. А дел вокруг невпроворот. Взять шато: надо чинить мельницу, желоб чистить, а в следующем месяце прибудет груз камня мостить двор. Без сильного малого я не справлюсь. А прямо сейчас мне нужна помощь бывалого солдата. Только настоящего солдата, а не заплывшего жиром пьянчуги, сидящего на шее у матери.