Cecil Forester - Мичман Хорнблауэр

Посреди этого ночного кошмара, когда они в третий раз собрались вычерпывать воду, Хорнблауэр обнаружил, что тело, на котором лежала его рука, неестественно застыло. Матрос, которого капитан пытался привести в сознание, так и умер, лежа между ним и Хорнблауэром. Капитан в темноте оттащил тело на корму. Ночь продолжалась: холодный ветер, холодные брызги, качка; садись, вычерпывай воду, ложись, съеживайся, дрожи. Мучения были невыносимые – Хорнблауэр не мог поверить своим глазам, когда увидел наконец первые признаки наступающего утра. Постепенно забрезжила заря, и надо было думать, что делать дальше. Но вот окончательно рассвело, и все проблемы решились сами собой. Один из рыбаков, встав на ноги, хрипло закричал, указывая на север. Там отчетливо вырисовывался корабль, дрейфующий под штормовыми парусами. Капитан с первого взгляда узнал его.

– Английский фрегат, – сказал он. Видимо за ночь фрегат снесло на то же расстояние,чтои дрейфующую на плавучем якоре лодку.

– Сигнальте ему, – сказал Хорнблауэр. Никто не возразил.

В лодке не оказалось ничего белого, кроме рубашки Хорнблауэра, и тот снял ее, дрожа от холода; рубашку привязали к веслу и подняли на мачту. Капитан увидел, что Хорнблауэр надевает на голое тело мокрый сюртук, одним движением стянул через голову толстую вязаную фуфайку и протянул ему.

– Спасибо, не надо, – запротестовал Хорнблауэр, но капитан настаивал; с широкой ухмылкой он показал на застывшее тело, лежащее на корме и объяснил, что переоденется в фуфайку мертвеца. Спор был прерван новым криком одного из рыбаков. Фрегат привелся к ветру. Под взятыми в три рифа фор– и грот-марселями он двинулся к ним, подгоняемый слабеющим ветром. Хорнблауэр смотрел на корабль, потом, оглянувшись, увидел бледнеющие на горизонте галисийские горы. Впереди было тепло, свобода, товарищи, сзади – одиночество и плен.

С подветренного борта фрегата любопытные лица смотрели на бешено плясавшую лодку. Англичане спустили шлюпку и двое проворных матросов перепрыгнули с нее к рыбакам. С фрегата в лодку перебросили канат, на конце его был спасательный круг со штанами. Английские матросы помогали окоченевшим испанцам по очереди забираться в штаны и придерживали, пока тех поднимали на палубу.

– Я пойду последним, – сказал Хорнблауэр, когда они повернулись к нему. – Я – королевский офицер.

– Господи, помилуй! – сказал матрос.

– Тело тоже отправьте наверх, – велел Хорнблауэр. – Его надо будет похоронить, как положено.

Труп гротескно закачался в воздухе. Капитан-галисиец начал было препираться с Хорнблауэром, кому принадлежит честь последним покинуть лодку, но Хорнблауэра было не переспорить. Наконец матрос помог ему сунуть ноги в штаны спасательного круга и обвязал страховочным концом. Хорнблауэр взмыл вверх, раскачиваясь вместе с судном. Полдюжины сильных рук подхватили его и аккуратно положили на палубу.

– Ну вот, моя радость, ты и здесь, целый и невредимый, – произнес бородатый матрос.

– Я королевский офицер, – сказал Хорнблауэр. – Где вахтенный?

Вскоре Хорнблауэр, облаченный в невероятно сухую одежду, попивал горячий грог в каюте Крома, капитана фрегата Его Величества «Сириус». Кром был с виду бледен и угрюм, но Хорнблауэр слышал о нем, как о первоклассном офицере.

– Эти галисийцы отличные моряки, – сказал Кром. – Я не могу их завербовать, но может кто из них предпочтет стать добровольцем, чем отправляться в плавучую тюрьму.

– Сэр… – начал Хорнблауэр и заколебался. Негоже младшему лейтенанту спорить с капитаном.

– Да?

– Они вышли в море спасать чужие жизни. Они не подлежат взятию в плен.

Серые глаза Крома стали ледяными. Хорнблауэр был прав, негоже младшему лейтенанту спорить с капитаном.

– Вы будете меня учить, сэр? – спросил Кром.

– Упаси меня Бог, – поспешно отвечал Хорнблауэр. – Я давно не читал Адмиралтейские инструкции и боюсь, что память меня подвела.

– Адмиралтейские инструкции? – переспросил Кром несколько другим тоном,

– Наверное я ошибаюсь, сэр, – сказал Хорнблауэр, – но мне казалось, что та же инструкция касалась и двух других, потерпевших кораблекрушение.

Даже капитан не волен нарушать Адмиралтейские Инструкции.

– Я приму это во внимание; – сказал Корм.

– Я отправил покойника на корабль, сэр, – продолжал Хорнблауэр, – в надежде, что вы, быть может, разрешите похоронить его как следует. Эти галисийцы рисковали жизнью, чтобы его спасти и, думаю, сэр, будут чрезвычайно вам признательны.