Cecil Forester: Лейтенант Хорнблауэр

– Я вам подам, сэр, – сказала она.

Сьюзи забегала между двумя столами, словно юнга с сезнями вдоль выбираемого каната. Кофейник, поджаренный хлеб, масло, джем, сахар, молоко, горчица, горячие тарелки и, наконец, большое блюдо, которое она водрузила перед Хорнблауэром. Сьюзи сняла крышку: там лежали отбивные, чей дивный аромат, до того скрываемый, заполнил комнату.

– Ах! – сказал Хорнблауэр, беря ложку с вилкой и собираясь раскладывать. – А ты завтракала, Сьюзи?

– Я, сэр? Нет, сэр. Нет еще, сэр.

Хорнблауэр остановился с ложкой в руке, переводя взгляд с отбивных на Сьюзи и обратно. Потом он положил ложку и запустил правую руку в карман штанов.

– Ты никак не можешь получить одну из этих отбивных? – спросил он.

– Я, сэр? Конечно нет, сэр.

– Тогда вот тебе полкроны.

– Полкроны, сэр!

Это было больше, чем дневная плата рабочего.

– За это я хочу, чтоб ты мне кое-что пообещала, Сьюзи.

– Сэр… сэр?..

Сьюзи держала руки за спиной.

– Бери деньги и пообещай мне, что при первой возможности, как только миссис Мейсон тебя отпустит, ты купишь себе что-нибудь поесть. Наполнишь свой маленький несчастный желудочек. Оладьи, гороховый пудинг, свиные ножки – все, что тебе захочется. Обещай мне.

– Но, сэр…

Полкроны и возможность наесться от души – этого попросту не может быть.

– Бери, – строго сказал Хорнблауэр.

– Да, сэр.

Сьюзи зажала монету в худеньком кулачке.

– Не забудь, что ты обещала.

– Да, сэр, спасибо, сэр.

– Теперь спрячь ее и быстренько выметайся.

– Да, сэр.

Она выбежала из комнаты, и Хорнблауэр снова принялся раскладывать отбивные.

– Теперь я смогу позавтракать с удовольствием, – смущенно сказал он.

– Не сомневаюсь, – ответил Буш, намазывая маслом хлеб и накладывая на тарелку горчицу. Привычка есть говядину с горчицей сразу выдавала в нем моряка, но он делал это, не задумываясь. Когда перед тобой стоит отличная еда, думать незачем, и он ел в молчании. Только когда Хорнблауэр заговорил, Буш понял, что тот мог расценить его молчание как осуждение.

– Полкроны, – оправдывался Хорнблауэр, – для разных людей означает разное. Вчера…

– Вы совершенно правы. – Буш из вежливости заполнил наступившую паузу и только подняв глаза обнаружил, почему Хорнблауэр замолчал.

В дверях стояла Мария. Шляпка, перчатки и шаль показывали, что она собирается выходить, вероятно, за покупками, раз школа, где она преподает, временно закрыта.

– Я… я… заглянула посмотреть, не нужно ли вам чего, – сказала она. Голос ее дрожал, то ли оттого, что она услышала последние слова Хорнблауэра, то ли по какой-то другой причине.

– Спасибо. Все просто превосходно, – пробормотал Хорнблауэр.

– Пожалуйста, не вставайте, – поспешно и даже как-то враждебно произнесла Мария, когда Хорнблауэр с Бушем начали подниматься со стульев. Глаза ее были влажны. Напряжение разрядил стук в наружную дверь. Мария побежала открывать. Они услышали мужской голос. Вернулась Мария, за ней возвышался капрал морской пехоты.

– Лейтенант Хорнблауэр? – спросил он.

– Это я.

– От адмирала, сэр.

Капрал держал в руке письмо и сложенную газету. Пришлось ждать, пока Хорнблауэру найдут карандаш, чтобы расписаться в получении. Щелкнув каблуками, капрал удалился. Хорнблауэр стоял с письмом в одной руке и с газетой в другой.

– Откройте… пожалуйста, откройте, – сказала Мария.

Хорнблауэр сломал печать и развернул письмо. Он прочел его, потом перечел, кивая, словно письмо подтверждало некую прежде сформулированную им теорию.

– Как видите, иногда полезно играть в вист, – сказал он. Он вручил Бушу письмо; улыбка его была какая-то кривая.

«Сэр (прочел Буш),

С радостью пользуюсь случаем прежде официального уведомления сообщить вам, что вы утверждены в звании капитан-лейтенанта и вскоре будете назначены на военный шлюп».

– Клянусь Богом, сэр! – воскликнул Буш. – Поздравляю! Во второй раз, сэр. Вы это заслужили, я и прежде так говорил.

– Спасибо, – сказал Хорнблауэр. – Дочитывайте.

«Прибытие в это время почтовой кареты из Лондона (говорилось во втором абзаце) позволяет мне известить вас об изменившейся ситуации, избегая в этом письме излишнего многословия. Из прилагающегося номера „Сан“ вы узнаете, почему в течение нашего столь приятного вечера сохранялись условия военной секретности, вследствие чего нет надобности извиняться перед вами, что я вас тогда не просветил.

Остаюсь

Ваш покорный слуга ПАРРИ»