Виктор Поротников - Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)

Прощаясь с Тимофеем во дворе княжеского терема, дьяк Василий Долматов сказал ему вместо напутствия:

– Помни, друже, наставления Якушки Шачебальцева. На рожон не лезь, будь всюду неприметен, как тень. Всегда будь при оружии и начеку, помня при этом, что отныне твое главное оружие – острый ум.

Тимофей покидал Боровск с сильнейшим волнением в душе. Ему очень не хотелось ударить в грязь лицом перед государем, и в то же время он понимал, что для таких дел опыта у него совсем мало.

Тимофей ехал верхом на коне по мерзлой заснеженной дороге в колонне всадников князя Верейского, а в голове у него назойливо билась одна и та же беспокойная мысль: «Эх, Якушка! Почто же ты покинул меня так не вовремя! Как же я теперь обойдусь без тебя?..»

Старший сын хана Ахмата, Садехмат-хан, и ханский племянник Кайсым особенно болезненно восприняли бесславный уход татарского войска с берегов Угры. Оба жаждали военной славы и беспощадной мести московскому князю. Когда отступающие отряды хана Ахмата достигли реки Упы, притока Оки, Садехмат-хан и Кайсым вызвались совершить нападение на Тульскую пограничную крепость, входившую во владения Москвы. Хан Ахмат не стал отговаривать горячих степных царевичей от этого набега, полагая, что тем самым он хотя бы малой сторицей отплатит дерзкому князю Ивану за крупную неудачу татар на Угре.

Когда-то на месте Тульской крепости стоял небольшой городок Дедославль, входивший в Черниговское княжество. Во время первого нашествия Батыевой орды Дедославль был разорен монголо-татарами дотла и пролежал в руинах почти сто пятьдесят лет. Лишь при сыновьях Дмитрия Донского на берега реки Упы вновь пришли русичи, построившие здесь несколько сел и небольшую деревянную крепость. Первым воеводой в этой пограничной крепости был Яромир по прозвищу Тул. (Тулом русичи называли колчан для стрел.)

Яромира со временем сменил другой воевода, но крепость почему-то с той поры стали называть Тульской. По одному из преданий, Яромир Тул сражался здесь с разбойными татарами и скончался от ран. Ратники погребли прах Яромира в подвале одной из бревенчатых крепостных башен. Сначала эта башня называлась Тульской, а затем это название закрепилось и за всей крепостью.

Сын и племянник хана Ахмата подступили к Тульской крепости во главе трех тысяч всадников.

Еще при подходе к этому самому южному укреплению Руси татары побывали в трех деревнях на берегах Упы, обнаружив их совершенно пустыми. Смерды из этих деревень со своими семьями и домашней живностью загодя перебрались под защиту валов и стен Тульской крепости. Живя многие годы на степном порубежье, здешние смерды всегда были начеку и умели быстро покидать свои дома, спасаясь от врагов из Степи.

Садехмат-хан со своими воинами остановился под Тульской крепостью, взяв ее в плотное кольцо. Судя по размерам крепости, защитников в ней, даже с учетом сбежавшихся сюда смердов, было не более трех-четырех сотен.

Кайсым со своим отрядом ушел к верховьям Упы, где тоже находились русские деревни и выселки. Пошарив в этих деревнях и не обнаружив там ни одной живой души, Кайсым со своими конниками вернулся к Тульской крепости.

Весь остаток короткого ноябрьского дня татары рубили длинные жерди в ближайшем лесочке, мастерили из них лестницы, с которыми на следующее утро собирались пойти на штурм пограничного русского городка. Два скуластых царевича с заплетенными в косы черными жесткими волосами, сидя у костра, жадно разрывали сильными пальцами изжаренную над огнем баранину, с чавканьем жевали ее и обменивались мыслями по поводу завтрашнего приступа. Они нисколько не сомневались в успехе. Русов в крепости мало, им не выдержать долго, когда татары ринутся на штурм со всех сторон. Пленных и скот царевичи собирались поделить поровну, и только юных русских дев было решено делить по жребию. Так было принято в монгольском войске еще со времен Чингисхана.

Ложась спать на войлочных попонах возле догорающих костров, никто из татар не догадывался о нависшем над ними грозном роке в виде семитысячной конной русской рати, идущей наметом по широкому степному шляху под холодным сиянием высоких ночных светил. Грозная русская колонна двигалась по следам татарских лошадей, хорошо различимым на белом снегу даже в сумерках.

Утром начался снегопад, но это не остановило татар, жаждущих спалить огнем пограничный городок московитов. Ордынцы подступили к Тульской крепости с трех сторон. С четвертой стороны, где был обрывистый берег реки Упы, подступиться было совершенно невозможно ни конному, ни пешему.