Виктор Поротников: Последний спартанец. Разгромить Ксеркса!

Бросив на Пенфила гневный взгляд, Сандок стал похож на человека, которому наступили на больную мозоль.

– Друг мой, – обратился к Пенфилу Фемистокл, – а известно ли тебе, что сталось с тремя нашими триерами, которые несли дозор в проливе между Скиафом и полуостровом Магнесия? Они исчезли так внезапно, хотя море в последние два дня было спокойным.

– Их настигли корабли финикийцев и потопили, – ответил Пенфил. – Насколько мне известно, эти три триеры были из разных городов. Одна была из Афин, другая с Эгины, а третья из Трезена…

– Совершенно верно, – пробормотал Фемистокл, печально покачав головой.

– Весь ваш флот ожидает та же участь! – воскликнул Сандок, переводя взгляд с Фемистокла на Еврибиада. – Глупцы, неужели вы надеетесь победить царя царей! Ваш флот ничтожно мал, чтобы его уничтожить, вполне достаточно одних финикийцев, которые имеют триста триер.

– Тебя же мы разбили, Сандок, – проговорил Фемистокл, вновь садясь на скамью рядом с Адимантом и Поликритом, – разобьем и финикийцев, вот увидишь.

– Кстати, Сандок, почему ты столь опрометчиво ринулся к нашей стоянке, имея всего пятнадцать кораблей? – поинтересовался Поликрит. – Неужели ты рассчитывал победить нас такими малыми силами?

– Я совершил ошибку, приняв ваши корабли у мыса Артемисий за флот Ксеркса, – хмуро обронил Сандок. – Когда я разобрался, что к чему, было уже поздно. Ваши триеры отрезали пути отхода моим судам.

– На войне случается всякое, – сказал Адимант с ехидцей в голосе. – Согласись, Сандок, твое поражение и недавний штормовой шквал хоть немного, но ослабили флот царя царей.

Сандок мрачно промолчал, ничего не ответив Адиманту.

Еврибиад вызвал стражу, повелев увести пленников.

– Итак, весь флот Ксеркса находится на другой стороне Эвбейского пролива, примерно в восьмидесяти стадиях от нашей стоянки. – Такими словами симбулей Динон открыл военный совет, расстелив на столе пергамент с изображенными на нем проливами и островами, примыкавшими к Срединной Элладе. – Даже после всех недавних потерь вражеский флот намного сильнее нашего флота.

– Многочисленнее, но не сильнее, – сделал поправку Фемистокл.

– К чему эти риторические обороты? – Адимант бросил холодный взгляд на Фемистокла. – Можно сколько угодно рассуждать о боевом духе наших воинов, однако это не увеличит число наших кораблей. Вот если бы афиняне привели к Артемисию все свои триеры, это стало бы для нас существенным подспорьем.

– Действительно, Фемистокл, почему из двухсот афинских триер в Эвбейский пролив пришло лишь сто двадцать семь? – спросил Поликрит. – Где же остальные афинские корабли?

– Сборы в поход были очень поспешными, поэтому мои сограждане просто не успели снарядить весь наш флот, – ответил Фемистокл. – Но будьте уверены, друзья, афинские триеры, задержавшиеся в Пирее, скоро прибудут сюда.

– Пока к нам не подошло подкрепление, нашему флоту не следует выходить в море и вызывать персов на битву, – промолвил Динон. – Таково мое мнение.

Динон взглянул на Еврибиада, ожидая, что он скажет.

– Согласен, – сказал Еврибиад. – Ежели мы сейчас затеем сражение, то вражеские корабли задавят нас числом. Надо усилить наблюдение за врагом. Как только варвары снимутся с якоря, нашему флоту надо будет спешно отступить в узкую часть Эвбейского пролива. Только там мы сможем биться с флотом Ксеркса на равных.

– Непонятно, почему персидские навархи медлят с нападением на наш флот? – задумчиво произнес Адимант, тыча пальцем в карту. – У персов имеются все возможности для того, чтобы прижать наши корабли к берегу и уничтожить.

Повисла долгая пауза. Никто из присутствующих на совете не знал, что ответить Адиманту, но каждый мысленно страшился именно такого развития событий.

Наконец симбулей Динон промолвил:

– Я думаю, персидские навархи поджидают отряд кораблей Сандока, которые шли замыкающими. Вряд ли персидским флотоводцам ведомо о том несчастье, в какое угодил Сандок по собственной беспечности.

Еврибиад согласился с предположением Динона, имевшим определенный резон. Эта медлительность персидских навархов радовала Еврибиада. И он не скрывал этого.

После полудня, когда спала жара, Еврибиад отправился взглянуть на захваченные Мнесифилом вражеские корабли, вытащенные на берег возле стана афинян. Здесь Еврибиада разыскал слуга Фемистокла, сообщивший ему о перебежчике из стана персов.

Еврибиад чуть ли не бегом устремился к палатке Фемистокла. Там уже собрались все афинские военачальники. Еврибиаду почтительно уступили место рядом с Фемистоклом, который, сидя на табурете, разговаривал с темноволосым худощавым незнакомцем, закутанным в плащ. Внешность незнакомца выдавала в нем эллина.