Николай Бахрошин - Ярость берсерков. Сожги их, черный огонь!

– Я как-то зимой в проруб на реке провалился, так лихоманка кашлем трясла аж до Комоедицы, когда медведь-хозяин из берлоги встает. Баба Мотря дала отвар шептун-травы, только ей и отпоил хворобу, – вспомнил Творя. – А тут – сами в реку…

– После жары им в студеной воде не холодно, – сказал я. – А начнут замерзать – опять в жар.

– Все равно чудно, – сказал Творя.

– В Яви боги устроили много чудного, – ответил я.

– Конечно, ты знаешь, где только тебя не носило Лихо одноглазое… – ехидно отозвался Корень.

Он не мог не ковырнуть. Такой, заметив болячку, обязательно ногтем потянется.

Тоже нрав…

– Обратно смотреть, из огня да в холод, железо так закаляют, – рассуждал Творя. – Может, от этого свеи такие сильные?

– Да нет, баловство одно. Какая сила может быть в печке? – немедленно откликнулся Корень.

Ничего нового он не любил. Деды-прадеды, мол, жили без всяких новшеств, а ведь не дурнее были. Я давно заметил, равными себе по уму Корень признавал только дедов-прадедов…

Внутри своей земляной крепости свеи установили кузню. Могучий конунг Рагнар сам работал в ней большим молотом, поправлял зазубренные мечи, кольчуги, ковал ножи и наконечники для стрел из привезенных с собой железных кругляков-чуш. Он оказался умелым кузнецом, этот морской конунг, с мечом в руке собиравший свое богатство в чужих краях. Нашему ковалю Творе, у которого дыма всегда больше, чем дела, было далеко до его искусства. Впрочем, у нас и железа всегда было мало, булгарские гости просили за него много мехов, меда или серебряных монет. Где тут научиться?

Постепенно родичи привыкли к соседству свеев. Самые отчаянные даже заходили внутрь крепости. Днем свеи пускали к себе. Даже зазывали порой, предлагали выпить с ними хмельного, подсовывали деревянные чаши, куски мяса и сала. Смеялись много, скалили зубы, быстро говорили о чем-то между собой, часто поминая своих богов: Одина, Тора, Бальдрома, Ньерда и еще разных.

Наши родичи так вольно с богами не обращались, не поминали их через каждое слово. Боги капризны, им быстро можно надоесть. Прогневаются, беды не оберешься. А эти, видишь ты, говорили о своих словно о ровне. Отчаянные старики, конечно, отговаривали молодежь ходить в крепость. Напоминали, свей – что зверь лесной. Сегодня он улыбается тебе и клянется в дружбе, а завтра с той же улыбкой вцепится зубами в горло. Люди-волки – вот кто они. Которые, даже если приходят торговать с серебром, все равно высматривают, не лучше ли взять железом.

Как всегда, они оказались правы, эти мудрые старики. Старики знают жизнь. Их мудрость складывается из долгих лет, как река на перекатах годами складывает себе высокие берега из песка и гальки…

– Я, Корень, сын Огня, сына Крати, расскажу, как все было!

Я, Корень, долго прожил на белом свете. Это пусть безбородые молодые юнцы и девки, только увидевшие свою первую кровь, верят, что жизнь радостна, как приход весны. А я твердо знаю другое! Жизнь – это не радость. Это работа, нескончаемая, как вращение гончарного круга. Ломаешь ее, ломаешь, а работа никогда не кончается… Жизнь – это забота о завтрашнем дне. Это опасность. Это страх перед богами, перед нечистью лесной и водной, перед чужими людьми… Со страхом живет человек, со страхом и умирает, уходит к предкам, поведать про дела свои в Яви и получить почет по заслугам. И об этом надо подумать, проживая жизнь: как встретят тебя строгие боги и духи предков, за какие дела похвалят, за что спросят и не помилуют. Пусть молодежь, которая способна только подпевать ветру в собственной пустой голове, радуется буйной весне. Играет соками вместе с ней. Запасливая осень лучше, умнее. Я всегда это понимал, даже когда сам был молод. Я – умный!

Те, кто отправляются бродить по белу свету, – это тоже дети весеннего, плодородного бога Ярилы. Вместе с ним они навсегда остаются детьми. Как и молодой бог, они ломают и переделывают все, к чему прикасаются, хотят все увидеть и до всего коснуться рукой. Но самое большее, способны только слегка насмешить богов, наблюдающих с высоты Прави за их тщетными потугами.

Так было всегда и так будет!

Свеи, которые пришли к нам, тоже были дети весны, хотя и родились там, где живет холод. Они не способны думать о будущем, поэтому проживают каждый миг, как последний, не щадят себя ни в сече, ни на пиру. Как только я увидел их ладьи на берегу, сразу понял: добра не жди…

Я скажу точно, от чужаков всегда одни беды!