Мария Унт - Дар

Алессандро нежно взял мое лицо в свои руки и смахнул слезы с моих щек.

– Не плачь, пожалуйста, не плачь. Не стоит грустить о таком, как я, – говорил он.

– Но я не хочу расставаться с тобой, я так привязалась к тебе, – сказала я.

– Но я должен, пойми.

– Но почему ты должен? Почему ты не можешь остаться здесь? Найти себе какую-нибудь работу и…

– Работать в поле, например, или подковывать лошадей? Ты это имеешь в виду?

– Нет… но, может, что-нибудь другое. Я не знаю, но не бросай меня, – умоляла я.

– Даже если я останусь, зачем я тебе такой нужен?

Я замялась, потому что не знала, что ответить. Не могла же я сказать, что мне просто нужен был друг, мне мешала моя гордость или, возможно, скромность.

– Ты мне очень нравишься, может быть, позже ты смог бы жениться на мне, если бы захотел, и жить в нашем большом доме. Ты бы ни в чем не нуждался.

– Ты же знаешь, что твои родители не допустят этого брака. Да я и сам не хочу. Я не смогу жить скучной жизнью семьянина. Мне нравится моя жизнь, понимаешь? Она мне нравится, и я ни на что не променяю свободу, даже если мне предложат жениться на принцессе.

Я не знала, что ответить на это. «Я не могу потерять друга, не могу. Что меня ждет потом? То же, что и мою сестру. Вскоре родители начнут искать мне жениха, потом выдадут замуж, и я перееду куда-нибудь, где стану просиживать все дни дома, рожать детей, а потом умру. Не понимаю, о чем сейчас говорит Алессандро, – не понимаю, как от жизни можно получать удовольствие», – думала я.

– Ты еще встретишь достойного тебя человека и будешь счастлива. А меня станешь вспоминать как детскую шалость. Пойдем, я провожу тебя до поляны, – сказал цыган, и мы медленно побрели сквозь негустой лес к поляне, которая должна была разлучить нас навсегда. Весь путь, занявший довольно много времени (правда, мне показалось, что пролетело всего пять минут), мы прошли молча. Алессандро смотрел под ноги, лишь изредка подавая мне руку, если на дороге возникало какое-то препятствие – в виде большого бревна, которое нужно переступить, или ямы, которую нужно перепрыгнуть. Мы уже подходили к поляне, когда у меня в голове родился сумасшедший план, который вскоре изменит всю мою жизнь.

Я взяла Алессандро за руку и остановилась. Он с удивлением посмотрел на меня.

– Я нравлюсь тебе, Алессандро? – спросила я смело. Цыган был ошарашен моим вопросом, но, увидев на моем лице упрямство, через какое-то время ответил:

– Да, ты мне нравишься.

– Ты бы хотел, чтобы мы не расставались?

– Это невозможно, ты же знаешь.

– Но ты сам, кажется, волшебник и можешь все, что угодно.

Цыган грустно усмехнулся и сказал:

– Если бы я мог все на свете, неужели ты думаешь, что я продолжал бы колесить по миру с цирком?

– Мне все равно, маг ты или простой смертный, и мне все равно, что ты подумаешь обо мне, но я скажу вот что: завтра я еду с тобой.

Какое-то время Алессандро молча смотрел на меня. Выражение его лица было непроницаемым, я не могла уловить каких-либо эмоций на нем. Пауза затягивалась, и я уже подумала, что сейчас он начнет отчитывать меня, но, к моему удивлению, он спокойно спросил:

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да.

– И ты не будешь потом реветь и ныть?

– Нет.

– Потому что, если ты начнешь плакать и проситься к маме, мне ничего не останется, как высадить тебя в первом же городе, откуда ты отправишься домой, где тебя вряд ли ждет радушный прием. И твоя репутация окажется испорченной навсегда, и тебе тяжело будет потом выйти замуж, и, возможно, ты навсегда останешься старой девой. Такая перспектива тебя не пугает?

– Нет. Я не вернусь домой, – твердо сказала я.

– Ты плохо себе представляешь бродячую жизнь. Не воображай никаких гостиниц и подушек с перинами. Спать иногда придется и на земле. И к тебе не будут относиться, как к королеве. Придется самой готовить еду и работать, как и всем остальным.

– Мне все равно.

– Наш хозяин не потерпит лишних ртов, которые не приносят ему дохода. Тебе придется заняться чем-то и научиться чему-то. Могут заставить участвовать в представлениях.

– Возможно, мне это даже понравится.

– Малыш, твоя жизнь изменится навсегда. Ты окажешься на дне и никогда уже не сможешь подняться наверх. Зачем тебе это? Я не верю, что ты так влюблена в меня, что ради меня готова перечеркнуть свою жизнь.

– Дело не в тебе. Я не хочу больше такой жизни, какая у меня есть.

– Ты не станешь ненавидеть меня за то, что я отобрал у тебя все, что ты имела?