Энтони Ричес: Твердыня тысячи копий

– Издыхай, Аэд. Только чтоб медленно.

Мартос призывно махнул рукой в сторону прорези в тыльной части шатра, а сам подобрал с пола небольшой деревянный ковчежец, что стоял в ногах тюфяка Кальга. Откинув крышку, он заглянул внутрь, затем наклонил ящичек, показывая полость Марку:

– Я так и думал. Сплошная писанина. Может, личные письма Кальга чего-то и стоят, особенно если их отдать твоему трибуну…

Он небрежно швырнул ковчежец в руки одного из ратников, и сквозь заднюю прореху ватага выбралась под бледные лучи рассвета. Марк тут же взялся оценивать обстановку, отлично понимая, что, как только будет обнаружено присутствие римского офицера, их вмиг окружат. Тем временем из шалашей повсюду вылезали сельговы и разбирали оружие, толком еще не понимая, что в их гущу затесались лазутчики. До момента истины оставались считаные секунды.

– Все, хватит прятаться! За мной!

Он обнажил гладиус и ринулся меж шалашей в сторону тына, где уже должны были поджидать его люди. В спину ему дышал Мартос со своими воинами. Импровизированный парик свалился с макушки, открывая взору коротко стриженные черные волосы, и какой-то сельгов, оказавшийся у Марка на пути, изумленно вытаращил глаза на такое диво. Он уже готов был проорать тревожный клич, когда гладиус римлянина вспорол ему глотку, а мчавшийся следом воин Мартоса плечом бросил незадачливого сельгова в стенку соседнего шалаша, даже не удосужившись замедлить бег. Сейчас за ними летел хор встревоженных криков, заставляя насторожиться тех, кто находился впереди, пусть причина переполоха еще не была понятна. Варвары становища крутили головой, машинально протягивая руку за оружием, пока их заспанные глаза пытались отыскать источник сумятицы.

Мартос нагнал центуриона и, напрягая каждую жилу своего мощного тела, постарался удержаться вровень с человеком, который лишь несколько дней назад был его врагом. На их пути уже собралась кучка сельговов, потрясавших мечами. До стычки оставались считаные мгновения.

Марк на ходу перекинул гладиус в левую руку, вытащил из ножен длинный кавалерийский меч-спату и с воинственным криком врубился в самую гущу варваров. Он отбил спатой нацеленное копье, поднырнул под чужой взметнувшийся клинок и рассек ногу его владельца, юлой развернулся влево, сметая преграду двойным перекрестным взмахом острого как бритва железа. Мартос подхватил его почин, рубя сельговов направо и налево с такой жуткой яростью, что враги разлетались в стороны.

Люди вотадинского князя тем временем старались любой ценой защитить своего воеводу. Какой-то сельгов попытался сразить Марка ударом тяжелого двуручного меча, но центурион принял его на спату и, отводя инерцию удара в развороте через правое плечо, левой рукой всадил гладиус меж ребер варвара, снова крутанулся, выдергивая лезвие, и подсек соседнего ратника спатой по низкой дуге, одним движением перерезав тому оба ахиллесова сухожилия. В схватку вклинились еще два сельгова, и Марк обернулся было их встретить, но даже сам вздрогнул, когда мимо его виска просвистел чей-то дротик и сшиб навзничь одного из нападавших. Тот только успел глаза закатить. Второй враг замахнулся мечом… для того лишь, чтобы тяжело откачнуться, когда ему в шею впилась стрела, вылетевшая со стороны вотадинов.

Кто-то бесцеремонно ухватил молодого центуриона за ворот кольчужной рубахи-лорики и выдернул из гущи схватки. Сейчас жиденький строй из четверки последних ратников Мартоса да оставшихся в живых людей Марка оказался напротив массы разъяренных сельговов. Кадир и оба его товарища-хамианца деловито спускали с тетивы стрелы с такой сноровкой и глазомером, что толпа врагов не успевала пополняться, хотя к ней сбегались все новые и новые варвары. Кучка легионеров против воинственной, но пока что нерешительной толпы. Марк круто развернулся в сторону чьей-то подлетевшей фигуры. Шрамолицый, а это был он, даже отпрянул, прочитав выражение глаз своего командира.

– Центурион, потом меня прикончишь, а сейчас…

Не успел он договорить, как участок бревенчатого частокола длиной с добрых двадцать шагов со страшным грохотом обрушился в тылу сбежавшихся варваров. Сквозь оседающую пыль Марк увидел, как римские солдаты, отбросив веревки, которыми только что повалили изрядный кусок тына, обнажили оружие и через секунду сформировали сплошную стену из щитов. Перед строем возник поджарый центурион и, вскинув меч, издал зычный боевой клич, прокатившийся над всем станом: