Олег Рясков: Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете

Однажды глядела она сквозь ограду на господский сад, где в тот час прогуливался молодой барчук, лентяй и увалень. Не столь ей был интересен сей мальчик, как притягательно блюдо с сахарным печеньем, что стояло рядом с ним на столике. Надо сказать, что еще в детстве Настенька была необычайно хороша собой: огромные синие глаза, белая кожа, тугие каштановые локоны очаровывали всех, кто ее видел. Барчук заметил красивую крестьянскую девочку и поманил ее пальцем. Та вмиг пролезла сквозь прутья ограды и с замиранием сердца приблизилась к нему, не сводя глаз с блюда. Но отведать сладкого печенья ей тогда не удалось: надменный мальчик спросил, как ее зовут и что она умеет, заставил спеть песенку, а затем грубо велел убираться, наслаждаясь ее разочарованием. Она убежала, еле сдерживая слезы обиды. Все это видел старик-денщик. Он нашел девочку за амбаром, протянул ей спелое яблочко и погладил по голове, а потом сказал стоявшей рядом Матрене-ключнице:

– Вот ведь, кровь одна, а как не похожа Настюша на брата!

– На какого брата? – удивилась девочка.

– Ступай к матери, нечего у господского дома ошиваться! – прикрикнула на нее Матрена.

Вскоре все разъяснилось. Из далекого военного похода вернулся барин. Не застав Марфу, справился о ней. А как узнал, что ушла в село, да еще и родила, приказал звать к себе. Нарядила Марфа дочку в новый сарафан, повязала ей волосы красной лентой и повела ее в господский дом, где раньше бывать девчушке не доводилось. Дальше случилось совсем невозможное. Барин как увидел дочь, крякнул, выпил штоф водки, покрутил ус и велел, чтобы Настя с сего дня в доме жила да училась грамоте, наравне с братом. Что носить ей надобно теперь только платья барские и ходить за ней будет служанка. Когда изумленная Настенька спросила у матери, почему все будет так, та взволнованно прошептала:

– Благодари барина, падай ему в ноги!

Настя в ноги не бухнулась, а подошла и голову наклонила:

– Благодарствую, барин.

Воронцов поднялся, присел перед девчонкой и в кои-то веки прослезился:

– Не барин я тебе, отец я твой.

Так в первый раз переменилась жизнь Анастасии Воронцовой. За сим последовала не одна перемена: разлука с матерью, переезд вслед за отцом в столицу, в тот самый родовой особняк…

Отношения со сводным братцем-задавакой так и не сложились. Степан Афанасьевич затаил на родителя обиду за то, что тот привел в дом крепостную девку, да еще объявил ее своей дочерью, а стало быть, его сестрой. Оскорбленный до глубины души, он всячески старался унизить новоявленную сестрицу и показать ей, что хоть живут они в одном доме, но она ему не ровня. Настя быстро смекнула, что спуску Степану давать нельзя, хоть он и старше, и прав своих не уступала. Отец в их ссоры не вмешивался, к тому же часто бывал в разъездах, дома его почти и не видели. Так вот выросла Анастасия: почти без матери, почти без отца, презираемой сестрой нелюбимого братца. Это воспитало в ней, однако, характер сильный, волевой, умение лавировать между превратностями судьбы и не впадать в отчаяние при любых ее крутых поворотах.

С годами красота девушки лишь расцветала. Образование было дано ей весьма приличное, немец-лютеранин научил ее и языкам и манерам. Шли годы, Настя выросла, заневестилась, но женихи не спешили засылать сватов в дом Воронцовых: внезапная смерть оборвала жизнь Афанасия Никитовича Воронцова раньше, чем он определился со своими намерениями относительно дочери. Граф не оставил Анастасии приданого, не подписал вольную и никак не обозначил ее статуса. Он только лишь поручил ее заботам сына и взял с него обещание оберегать и опекать сестру со всем возможным старанием. С тех пор прошло уже три года. Настя привыкла самостоятельно вести хозяйство, решать все домашние вопросы, поскольку братец после смерти отца пустился во все тяжкие, проматывая наследство, и о делах думать забыл. Жизнью сестры он интересовался мало, а вот она о нем заботилась, понимая, что иначе он совсем пропадет. Так было до того самого злополучного дня, когда в судьбу ее грубо вмешались чужие люди.

Надо сказать, что Плахов нравился Анастасии. Рыцарства и благородства ему было не занимать. Вот уж кого не смущала ее бесприданность. Насте приятны были его ухаживания, его постоянство. Все складывалось хорошо, и намерения у Плахова были, очевидно, самые серьезные. Но девушка чувствовала в отношении него какую-то досаду, которую сама себе объяснить не могла. Возможно, причиною этой досады являлось то обстоятельство, что выбора у Насти и не было. Еще немного, и брат проиграет в карты весь отцовский капитал, сам, поди, скоро сопьется. Что останется делать ей? Возвращаться к матери в деревню пасти гусей? Но она давно чувствует себя барышней, крестьянская жизнь осталась в далеком прошлом. Брак с офицером, к тому же влюбленным в нее, был бы кстати. Слишком кстати. И это "слишком" понятно было не только ей. Наверное, Семен тоже уразумел, что ломается Настя лишь для порядку, деваться ей некуда. И вот это не давало девушке покоя, возмущало всю ее душу. Хотелось ей сделать вольный выбор, без принуждения, без страха перед будущим.