Макс Кратер - Последний еврей Багдада

Неизвестный шел неторопливо, придерживая капюшон так, что были видны лишь его глаза — большие, с едва заметным прищуром. Они излучали изумрудный блеск из-под чуть сведенных, воронова крыла бровей.

Едва Агния свернула на очередном перекрестке, как молодой человек резко прибавил шаг, от чего медные шипы на его башмаках еле слышно звякнули. Девушке достаточно было обернуться для того, чтобы обнаружить слежку. Но на всем пути до дома она этого ни разу и не сделала.

Цепкого, как бы вскользь брошенного взгляда было достаточно, чтобы оценить все происходящее внутри просторного помещения. Главное отделение торгового дома Эгиби работало как прекрасно отлаженный механизм. На длинной лавке вдоль левой стены ожидали посетители — по виду сплошь люди небогатые. Служащие, рассматривавшие дела о выдаче займов или собиравшие взносы, располагались за расставленными в шахматном порядке столами. За очередностью следил опрятный распорядитель.

В целом — ничего необычного. Внимание Элая привлекала одна из женщин. Она сидела, выпрямив спину, с отсутствующим взором. Лет тридцати пяти. Худая. Гладкие черные волосы спадали на плечи. Красивое, смуглое, но заплаканное лицо. Была в ней одна странность. Обычно, — напомнил себе грек, — люди страдающие выглядят сгорбленными. Не зря же говорят «раздавлен горем». Здесь же — идеальная царственная осанка. С нее можно лепить статую самой Афины. То есть, скорее, богини Нейт [18] Нейт — богиня войны и охоты. В древнегреческой традиции отождествлялась с Афиной. : незнакомка была одета как египтянка. Волнение ее выдавали лишь тонкие изящные пальцы, судорожно щелкавшие бусинами четок.

Распорядитель окинул Элая наметанным взглядом и рассудил, что такому человеку не место в общей очереди.

— Позвольте вот сюда, — он аккуратно подхватил эллина под руку и потянул вправо, в сторону огороженного от остального зала плотными занавесами и застеленного коврами закутка, — здесь вам будет удобно.

Грек сбросил туфли.

— Что привело вас к нам, дражайший? — продолжил выплевывать заученные фразы клерк.

Элай вынул запечатанный красной восковой печатью папирус, и поток дежурных любезностей тут же иссяк.

— Сию… сейчас же… минуту, одно лишь… — невпопад затараторил конторщик и, кланяясь, засеменил назад. При этом он оступился и едва не полетел на пол, а убегая, оставил часть полога приподнятой.

Элай откинулся на мягкие подушки и с неудовольствием отметил, что неожиданная сцена вызвала у всех живейший интерес. Безучастной осталась одна лишь египтянка. Ее немигающие влажные глаза по-прежнему смотрели в одну точку.

Как соколица над гнездом, — подумал грек, — того и гляди, очнется, взмахнет крыльями и улетит прочь.

В зал быстрым шагом вошел высокий, плотный, немного сутулый мужчина. Он был довольно молод, но узкие плечи, большой мясистый нос в форме сливы и припухлые губы не позволяли отнести его к разряду красавцев. Клин реденькой бороденки был направлен не вертикально вниз, а загнут вперед. Круглые, широко открытые глаза лучились притворным восторгом.

Раскинув руки в радостном приветствии, козлобородый двинулся к Элаю с явным намерением заключить его в объятия. Но не успел он сделать и пары шагов, как сидевшая египтянка сорвалась со своего места, рывком приблизилась к нему, рухнула на колени и обхватила его ноги своими тонкими и хрупкими руками.

— Помогите! На вас последняя надежда, — воскликнула она, и Элай отметил удивительную мелодичность ее голоса.

— Аэрия, что ты здесь делаешь?! — мужчина с досадой оглянулся по сторонам, всем своим видом как бы прося прощения за неудобную сцену. Он взял женщину за плечи и поднял на ноги. Египтянка тут же уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала.

— Люди говорят, что это жрецы Амамат [19] Амамат — дословно — «пожиратель», «пожирательница». Чудовище с головой крокодила, телом льва и бегемота, которое отвечало за поедание сердец и, следовательно, душ грешников на суде Осириса. , — зарыдала она.

— Пустые слухи.

— А соседский мальчик в прошлом месяце! Совсем еще ребенок. А женщина с того берега? А другие?! — египтянка, вся тряслась, не в силах сдержать свое горе.

— Ну, хорошо, хорошо. Я наведу справки. Все наладится. Надо надеяться, — быстро пробормотал мужчина, похлопывая невменяемую ревунью по спине.