Макс Кратер - Последний еврей Багдада

Индус вспомнил, как на родине, в порту Бхарукаччха животные наотрез отказывались подниматься по трапам. Хан уперся, и сдвинуть великана никак не удавалось. Остальные смотрели на лидера и на команды не реагировали. Парс долго поглаживал слона по хоботу, чесал за ухом и шептал: «Мы вернемся, обязательно вернемся, я обещаю тебе».

Подчиненные изумленно взирали на начальника. И вожак поверил. Он мотнул головой, сделал один шаг по сходням, другой и скрылся в трюме. Его примеру последовали и остальные.

Теперь получалось, что махаут не сдержал своего слова. Вода поднялась до колен. Хан бросался из стороны в сторону. Парс отдал животному короткую команду — послушается ли? Послушался. Слон согнул правую ногу. Индус запрыгнул сначала на нее, затем на шею. Прокричал еще пару приказов. Мощными, но короткими ударами бивней, уже без истерики, методично Хан начал крушить преграду. В стороны летели обломки толстых досок. Судно продолжало вращаться. Вода затопила трюм на две трети. Другие погонщики хватались за спины слонов, пытаясь удержаться на поверхности.

Брешь быстро расширялась, но вода прибывала еще быстрее. Повинуясь еще одной короткой команде, Хан сделал полшага назад и рванул вперед. Через мгновение он, расшвыривая в стороны куски переборок, выскочил на палубу. Второй самец бросился за ним, но едва он вырвался наружу, как судно переломилось надвое. Огромный водоворот поглотил обломки корабля, а вместе с ним людей и животных.

По дну опустевшего водохранилища бродили крестьяне и голыми руками собирали трепыхавшихся в илистых лужах сазанов. Груду камней и балок, из которых была сложена плотина, разметало в стороны так, что часть обломков лежала на расстоянии в сотню шагов. Пахло серой.

Ферзан — в прошлом ученый, а сейчас командир тысячи бессмертных [9] Бессмертные — элитные воинские части державы Ахеменидов, сражавшиеся как в пешем строю, так и конными. Формировались, как правило, из детей персидской знати. Считалось, что, несмотря на потери, их всегда было ровно десять тысяч. Место погибшего сразу же занимал другой кандидат. Отсюда и название. вынул из колчана стрелу. Череп этого довольно молодого еще чиновника был сильно деформирован. Сначала при рождении повитуха прихватила голову будущего тайного царского советника щипцами так, что над надбровными дугами образовались вмятины. А затем, уже в юном возрасте, ему сломали нос, от чего он стал острым и немного загнутым вверх.

Десять солдат с захваченного маяка стояли на коленях — начальник караула впереди, остальные за ним. То ли от перенесенного ночью ужаса, то ли от одного вида высокого начальства все они выбивали зубами мелкую дробь. У многих текли слезы. Рядовые боялись даже оторвать взгляд от земли, а старший может и рад был бы вперить взор в песок, но не мог. Обеими руками он крепко держал голову.

Это Макута постарался, — улыбнулся Ферзан. В пыточном искусстве его верный слуга и телохранитель был истинным художником. Использовал один из своих любимых приемов: сделал провинившемуся командиру караула надрез с двух сторон шеи. Тут главное, — любил рассуждать Макута, — не задеть крупные сосуды, иначе дух из тела вмиг вместе с кровью улетучится. Рассекать нужно только мышцы — те, что поддерживают голову на плечах. Тут уже арестованному никуда и не деться: опустит руки, хребет вмиг переломится.

На войне Макута таким образом доставлял вражеских командиров. Проберется в чужой лагерь, захватит заложника, обездвижит, разрежет мышцы, объяснит, что будет, если руки отпустить, и остается только подгонять обреченного острием копья или кинжала. Бежали все как последний раз в жизни, спотыкались, но башку держали цепко.

Ферзан как-то возразил, дескать, нельзя так рисковать, а ну как важный свидетель, из которого еще не вытянуты все показания, решит покончить с собой. Но Макута, знаток душ человеческих, возразил, что в его практике еще не было случая, чтобы даже ослабляли хватку. Вот и сейчас начальник караула вцепился в виски так, что аж пальцы побелели.

— Тей-ха! — крикнул Ферзан, и шагах в пятидесяти от него слуга подбросил в воздух голубку.

Птица устремилась в небо. Но полет был недолог. Стрела, выпущенная командиром бессмертных, поразила ее в шею. Полетели перья, и мертвое тельце упало в траву.

— Так говоришь, их было много? — обернулся Ферзан к командиру караула. — Только подумай, прежде чем отвечать. Солжешь снова — умирать придется на столбе [10] Считается, что именно древние персы изобрели казнь на столбе. Изначально приговоренных прибивали к дереву. Позднее форма орудия казни менялась. От персов ее переняли греки, а затем римляне. В древнеримской традиции наибольшую известность приобрела казнь на кресте, как частная разновидность казни на столбе. .