Сабина Мартин: Маска

Конрад мрачно улыбнулся.

— Вот уже много поколений длится вражда между нашей семьей и де Брюсами. Мой прапрадед был не купцом, а солдатом. Но поскольку он не был рыцарем по рождению, ему пришлось честным трудом добиваться того, что иным даровано судьбой. Он дослужился до командира роты, солдаты уважали и любили его. Он ходил с Ричардом Львиное Сердце в бой с Саладином и одержал победу в битве под Акрой. И все же мой прапрадед не вернулся домой с Востока. Один из де Брюсов нанес ему коварный удар в спину, чтобы забрать себе добычу. Как вы понимаете, в дальнейшем вражда между семьями стала неизбежной. Чтобы защититься от де Брюсов, все мужчины в нашей семье обучаются военному искусству, такова традиция. Кроме того, я — капитан стражи при гильдии торговцев тканями. Некоторые предпочитают откупиться, лишь бы не служить солдатом. Я считаю это недостойным.

— Понимаю, — кивнул Рабенштайн.

Они проехали дальше в ущелье. Вокруг возвышались отвесные скалы.

Беата хотела убедить Конрада обогнуть ущелье, но тогда им пришлось бы подниматься по крутому склону, что было бы неудобно для каравана и опасно для беременной. А еще так де Брюс получил бы преимущество во времени и смог бы устроить им засаду.

Конрад остановился, спешился и указал на странную отметину на песке.

— Похоже, тут кто-то заметал следы.

Рабенштайн присмотрелся внимательнее.

— Мне кажется, какой-то хищник тащил свою добычу в логово. Вот, посмотрите. — Он продемонстрировал Конраду круглые отпечатки на песке. — Это след от медвежьих лап. А вон там кровь.

Конрад кивнул.

— Да, мне уже мерещится всякое. Вы правы. И все же давайте доедем до конца ущелья.

Рабенштайн пришпорил коня, и Конрад, запрыгнув в седло, поскакал за ним.

— Вы считаете меня трусом, Рабенштайн?

Рыцарь ухмыльнулся.

— Нисколько. Напротив. Должен признать, я бы на вашем месте не поехал на эту свадьбу.

Конрад покачал головой.

— Это означало бы признать поражение перед де Брюсом. Ни за что. Он не должен меня ограничивать. Оглянитесь. Вы не замечаете ничего подозрительного?

— Замечаю.

— Что же? — опешил Конрад.

— Подозрительно то, что все слишком уж спокойно. Нам стоило бы послать разведчиков на скалы.

— Хорошо, — согласился Конрад. — Я прикажу трем всадникам скакать наверх. Но вы ведь сами говорили, что опасность угрожает нам при выезде из ущелья, а не внутри него.

— Верно. Враг может напасть на нас из леса, но выезд из ущелья находится в семи выстрелах из лука от кромки леса. Даже в галопе мне понадобится столько же времени, чтобы доскакать от леса до ущелья, сколько нужно шагом, чтобы проехать по самому ущелью. Я проверял.

— Ну вот видите. Давайте возвращаться. Нужно сказать нашим спутникам, что опасности нет.

Раймунд насвистывал веселую песенку. В такой жаркий день он предпочел бы позагорать на солнце и насладиться бездельем. Но долг зовет — еще нужно собрать тимьяна. Мать-и-мачехи и тысячелистника он нашел уже достаточно.

Он вышел из-за деревьев на склон горы, прикрыл глаза рукой от солнца и осмотрелся. На краю ущелья мужчина разглядел трех всадников, стоявших к нему спиной. У Раймунда был глаз как у орла, он мог различить множество деталей, которые остались бы скрытыми для другого человека. У этих всадников не было ни гербов, ни знаков отличий, что не предвещало ничего хорошего. В последнее время в округе завелись раубриттеры [3] Раубриттеры — рыцари или люди знатного происхождения, промышляющие разбоем и грабежом. Часто объединялись в отряды или собирали вокруг себя наемников. ( Примеч. пер. ) , готовые шутки ради отрубить голову такому бедняге, как он.

Раймунд отошел в тень деревьев, чтобы скрыться от взглядов чужаков. Что бы там ни высматривали эти незнакомцы, они не были готовы к нападению со спины. Если бы Раймунд задумал недоброе, он мог бы подкрасться к ним ползком по траве и убить всех троих. Они даже не поняли бы, что происходит. Итак, в первого бросить топор. Сразу вскочить и застрелить из лука второго. И, прежде чем третий успеет обнажить меч, наброситься на него и перерезать горло.

Раймунд не жалел о том, что долго служил наемником. Возможно, он так бы и остался наемником, если бы однажды сам Господь не подал ему верный знак: пришло время вернуться домой и заняться ремеслом отца. Однажды Раймунд с несколькими солдатами попал в засаду и понял, что за их жизнь никто и гроша ломаного не даст. Тогда он поклялся Богу, что сразу же вернется в Эсслинген, если только Господь пощадит его и соратников. В тот же момент подоспело неожиданное подкрепление и отряд Раймунда был спасен.