Сабина Мартин - Маска

— О Господи! — простонал Вендель. — Какой же я дурак! Я должен был вспомнить! Когда я сказал ему о бастардах, он посмотрел на меня так, будто хотел разорвать голыми руками. Но я не понял этого. Подумал, что это из-за перепадов в его настроении. — Вендель спрятал лицо в ладонях. — А теперь я припоминаю, что Рихард фон Альзенбрунн говорил о сыне де Брюса, рассказывая о предстоящей свадьбе. Как я мог забыть!

— Но есть в этом и кое-что хорошее, — хрипло шепнул ему Мертен. — Это значит, что де Брюс не подозревает, что ты раскрыл тайну его винного погреба. Так мы сможем заманить его в ловушку.

Вендель отнял руки от лица. Голос Мертена изменился, теперь в нем звучала жаркая ненависть.

— Что за счеты у тебя с де Брюсом? — спросил он.

Его вдруг охватила тревога, заставившая усомниться в искренности Мертена. В сущности, Вендель вообще не знал этого Мертена де Вильмса, которому удалось втереться к нему в доверие. Что, если Мертен просто хотел его использовать?

Де Вильмс опустил глаза.

— Я же говорил тебе, это связано с моей семьей. Он ужасно поступил со мной. Больше я тебе ничего не могу сказать. Я думал, ты мне доверяешь, Вендель.

— Доверяю, — поспешно заверил его Вендель.

Мертен казался огорченным, и Вендель устыдился своих подозрений.

— Просто меня это удивило. К тому же я до сих пор не понимаю, как нам поможет тайна де Брюса. Даже если мы пойдем с этим к герцогу Ульриху и он нас примет, то что будет значить наше слово против слова Оттмара де Брюса? Скорее всего, нас сразу бросят в тюрьму.

— Тогда пусть это будет не наше слово, слово простолюдинов, а слово человека знатного. — На лбу Мертена пролегла глубокая складка.

Вендель с любопытством посмотрел на него.

— У тебя есть кто-то на примете?

Мертен махнул рукой.

— Дай мне два дня. Мне нужно кое-что выяснить. Когда я разберусь с этим, я расскажу тебе мой план.

— План? Ты действительно собираешься противостоять бургграфу, готовому хладнокровно убить любого, кто встанет на его пути? Человеку, который хитер, как лис, и коварен, как змея? Ты хочешь очутиться в пыточной, где ты расскажешь все, что от тебя потребуют? А потом на эшафоте, где тебя раздавят, как лягушку?

Вендель тяжело дышал.

— А ты хочешь остаток жизни подозревать всех, кто когда-либо появится в твоем поле зрения? — Глаза Мертена горели. — Ждать убийц за каждым поворотом? Хочешь, чтобы когда-нибудь месть де Брюса обрушилась на тебя и твою семью? Хочешь, чтобы он прибил к дереву Ангелину и ваших детей? Хочешь прожить пленником родного города до конца своих дней? Если ты этого хочешь, то я завтра же покину Ройтлинген и ты больше никогда обо мне не услышишь.

Вендель сжал кулаки. Безусловно, он хотел привлечь де Брюса к ответственности. С тех пор как он понял, что именно граф подстроил обвинение в убийстве, он хотел избавиться от опасности, нависшей над его жизнью. Но пока его планы оставались всего лишь мечтами. Нужна была отвага, чтобы воплотить их в жизнь.

Он посмотрел на Мертена. С кем еще, если не с этим юношей, с которым он ощущал духовное родство, Вендель мог решиться на столь отважный поступок? Да. Пришло время проявить себя настоящим мужчиной и отправить врага в преисподнюю, где ему самое место.

Вендель налил себе и Мертену вина, протянул другу кубок и опустил руку на его плечо.

— Ты прав, друг мой. Мы должны остановить де Брюса и навсегда прекратить его козни. Я в деле, какую бы роль мне ни пришлось сыграть. За нас! — Они чокнулись. — За нас и наш успех. За погибель де Брюса!

— За погибель де Брюса, — хрипло отозвался Мертен.

Эберхард фон Закинген протолкался сквозь толпу, собравшуюся у виселицы. Каждый из зевак хотел поглазеть на пятерых повешенных. Мясник Захария, шорник Урбан, мыловар Лукас, щеточник Георг и канатчик Вайт — всех их приговорили к смерти. Виселица поскрипывала, тела болтались в петлях. Лица повешенных исказились в предсмертной гримасе. Стервятники расселись на деревьях вокруг места казни, радуясь предстоящему угощению. Их крики смешивались с восторженными воплями толпы, порождая музыку смерти.

Наконец толпа осталась позади. В отличие от зевак фон Закингена не интересовали пятеро приговоренных — он всего лишь хотел убедиться в том, что их постигла справедливая кара. Линчевание было тяжким преступлением и каралось смертью.

Рыцарь расспросил горожан о рыжеволосой девушке, но никто не знал, что случилось с ней. Большинство жителей Ураха полагало, что она сгорела вместе со стариками. И хотя ее труп так и не нашли, это ничего не значило.