Жюльетта Бенцони - Талисман отчаянных

Между тем зрелище, которое предстало перед глазами Альдо, оказалось примерно таким, какое он ожидал.

Сеньор Монтальдо – его рост не превышал метра пятидесяти – сидел в кресле и с беспокойством наблюдал за порывистыми движениями высокой элегантной дамы неопределенного возраста со следами красоты, перед которой склонялась не только Америка, но и часть Европы. Ава Лоули-Уиллинг или Ава Астор. Эту фамилию она продолжала носить и после громкого развода, и после рыцарской гибели Астора на «Титанике». В следующем своем замужестве она стала леди Риблсдэйл, но второй ее муж вскоре умер. С тех пор в зависимости от обстоятельств она называла себя то леди Астор, то леди Риблсдэйл, а то и двумя фамилиями сразу.

Кроме красоты эта леди отличалась удивительной черствостью. Она никогда никого не любила, кроме себя, и в свете прославилась еще как самая невоспитанная дама, не замечающая своего дурного тона. Ее шутки приводили Морозини в ужас, и ничуть не меньше ужасало прозвище, которым она его наградила. «Мой князек-гондольер» – так всегда обращалась к нему леди Ава. Когда-то она помогла ему в опасном деле в Ньюпорте, но несмотря на благодарность, он боялся ее, как чумы, и старался с ней не встречаться.

До сих пор ему удавалось держать ее на расстоянии от своего особняка в Венеции и от своей жены Лизы, но, похоже, этим блаженным временам пришел конец. Сейчас сумасшедшая леди Ава да еще рядом с миллиардером перуанцем, помешанным на изумрудах, была особенно неуместна. Впрочем, у американки было свое помешательство – она обожала бриллианты, и не просто знаменитые, а те, что носили королевы.

Альдо открыл дверь и тут же получил первую порцию любезностей.

– Однако вы не торопитесь! Вы знаете, сколько времени я уже сижу в вашей дрянной дыре?!

– Сочувствую, леди Ава, но похвалите меня за то, что я много лет избавлял вас от подобных испытаний и никогда не приглашал под свой бедный кров. Здравствуйте, сеньор Монтальдо. Простите, что заставил вас ждать, но господин Бюто сказал вам, наверное, что я находился по делам во Франции и оставил их только ради вас.

– А я разве не заслужила извинений? Мне кажется…

– Мне не за что извиняться, так как я не был предупрежден о вашем визите. А вот сеньор Монтальдо предупредил нас.

– Он приехал за изумрудами, во всяком случае, он мне так сказал. Ну так пусть получит свои изумруды, и потом вы займетесь мной.

– Вас проводят в Лаковую гостиную и подадут все, что вы пожелаете, а мы тем временем побеседуем с сеньором Монтальдо.

– Вот уж уходить мне совершенно незачем! Кто это откажется полюбоваться красивыми изумрудами, хотя лично я предпочитаю бриллианты. Впрочем, на белом платье… В общем, несите скорее свои изумруды!

Альдо почувствовал, что выпитый кофе вскипает у него в желудке, но постарался сохранить спокойствие.

– Поймите меня, леди Ава. Сеньор Монтальдо приехал из Перу, он проделал долгий путь, чтобы получить камни, которых ждал весьма долго. И естественно, они должны быть переданы ему в самой интимной обстановке.

– Вы так думаете? Напрасно.

Леди Ава не видела никакой необходимости покидать кабинет. Вокруг низкого и упрямого лба перуанского миллиардера заклубились грозовые тучи. Альдо понял, что если между его гостями засверкают молнии, то его «дрянная дыра» с фреской Тьеполо, драгоценной мебелью Буля, чудесным ковром Савонри и множеством драгоценных безделушек, с любовью подобранных Лизой, превратится в поле ожесточенной битвы. Монтальдо высказал свое мнение нелицеприятно.

– Я хочу немедленно получить мои драгоценности и не желаю показывать их этой женщине, которая донимает меня с тех самых пор, как узнала, что я еду к вам!

– А зачем вы в таком случае привезли ее с собой?

– У меня не было другого выхода. Она следит за мной с той самой минуты, как я имел несчастье сказать, каких чудес жду от вас. Но я не хочу, чтобы она их видела.

Атмосфера накалялась.

– Хорошо, – склонил голову Морозини. – Мы оставим леди Аву на несколько минут в кабинете, а сами перейдем в Лаковую гостиную. Замечу, что это уже мои личные апартаменты.

– Если личные, то я иду с вами, – тут же объявила леди.

Альдо прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вздохов и громко позвал:

– Пизани!

– А это еще кто такой?

– Мой – тоже личный – секретарь, Анжело Пизани!

Пизани появился незамедлительно, сияя широкой улыбкой. За дверью, где он стоял, все было слышно, так что он был в курсе драмы. Он вежливо поклонился.