Эмилио Сальгари: Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник)

И вдруг словно гром грянул: что-то заколебалось, стены задрожали – рухнула огромная глыба, загородив выход из храма. И когда рассеялось облако пыли, откуда-то сверху послышался зловещий голос:

– Сдавайтесь! Вы в моих руках! Вам нет никакого спасения!

– Пурам Миэнг-Минг! – воскликнул пораженный Лакон-Тай.

– Да, это я! Вы до сих пор благополучно уходили из засады. Я не мог справиться с вами ни силою, ни хитростью, но люди моего племени умеют ждать терпеливо. Оглянитесь вокруг: вы находитесь в подземелье, потому что пол храма на шесть метров ниже уровня земли. Стены сложены из колоссальных плит, и нет в них ни дверей, ни окон: первые окна находятся на высоте двадцати метров от пола, а вы не птицы… И единственный выход завален целой глыбой, которую вы не своротите… Правда, у вас оружие. Но я не ребенок, и я не пожертвую жизнью ни единого моего воина ради того, чтобы взять вас. Вас победит голод, потому что с вами нет ни куска хлеба, вас принудит к сдаче жажда, потому что в ваших руках нет ни единой фляжки влаги…

Не успели заживо погребенные отозваться на этот вызов их врага, как во дворе храма послышался крик, и Лакон-Тай узнал голос кричавшего.

– Пурам! – кричал яростно Копома, мнимый лоцман, на самом деле шпион, подосланный в лагерь Лакон-Тая врагами. Он отделился от спутников и остался на дворе пагоды. – Пурам! Здесь находится на свободе один из слуг твоего врага! Здесь его оруженосец Фэнг!

В то же мгновенье прогрохотал выстрел и прозвучал вопль, и опять Лакон-Тай и его спутники узнали голос пораженного насмерть человека, но это был не Фэнг, а сам предатель Копома: оруженосец, оставшийся снаружи храма, видя, что его присутствие обнаружено, выстрелом в предателя открыл себе дорогу и выбежал из развалин на площадь, где наши друзья оставили своих лошадей.

– Держите его! Убейте его! – кричал Миэнг-Минг.

Беспорядочные выстрелы загремели во дворе, но Фэнг уже несся на быстроногом коне, ведя с собою в поводу двух других.

Пули летели в него. Одна прострелила бок запасной лошади, другая сорвала тюрбан с головы беглеца. И еще одна ударила его в спину и вылетела из груди. Кровь потоком хлынула из раны. Но пораженный насмерть Фэнг, обвив обеими руками шею коня, уносился вихрем от преследователей.

Полчаса спустя конь и всадник вылетели на поляну у обрушившихся стен Города Мертвых, туда, где расположились лагерем главные силы союзника Лакон-Тая, вождя стиэнгов рода никайатоков.

Воины выбежали навстречу скачущему коню и бережно сняли истекавшего кровью Фэнга.

– Мой господин… попал в засаду… похоронен в подземелье храма Будды с золотым ликом… Спасите его! – пролепетал чуть слышным голосом Фэнг.

– Ты ранен? Что с тобой? – склонился к нему старый вождь стиэнгов.

– Я… убит! – промолвил Фэнг.

Судорожная зыбь пробежала по его телу. Сердце уже не билось…

Но вернемся к заживо погребенным в подземельях храма нашим странникам.

Разумеется, они перевернули весь храм снизу доверху, обшарили каждый угол, каждую колонну, каждую плиту. Но результат был малоутешительный: пурам говорил правду – выхода из этой могилы не было.

По-видимому, пурам Миэнг-Минг через какую-то дыру наблюдал за их лихорадочно ведшимися поисками выхода, и через четверть часа заключенные снова услышали его голос:

– Опомнитесь, не тратьте даром времени! Вы в моих руках, и никто и ничто не спасет вас. Да я и не враг ваш! Будьте благоразумны, сдавайтесь, и вы увидите, что я друг, а не враг! Пусть Лакон-Тай только даст честное слово, что его дочь станет моей женой, и тогда я сейчас же освобожу вас. Мы вместе доставим императору найденный вами драгоценный скипетр, и властитель вернет Лакон-Таю свою милость. Конечно, чужеземцу не место среди нас, европеец-доктор должен удалиться из пределов Сиама, но я пощажу и его, клянусь в этом…

При этих словах Роберто Галэно побледнел смертельно: он только теперь осознал, как дорога, как безумно дорога стала для него эта странная сиамская героиня, эта девушка-полуязычница. Он понял, что расстаться с нею – расстаться с собственной жизнью.

Лэна-Пра неожиданно повернулась к Роберто Галэно и сказала, глядя ему прямо в глаза:

– Что скажешь ты?

В первый раз в жизни она называла Роберто на «ты», и это перевернуло душу европейца. Задрожав всем телом, он рванулся к любимой девушке и схватил ее руки.

– Ты меня любишь? – прошептал он. – Нет, в самом деле, ты меня любишь? О Мадонна!…

– Идти ли мне? – вместо ответа спросила Лэна-Пра. – Или… или остаться с тобой? На жизнь и на смерть!