Оскар Гекёр - Ганзейцы

– Боятся нас споить! – смеясь, заметил старый моряк. – А ведь и при этом дрянном пиве пьянство ничуть не меньше: ночная стража не успевает подбирать всех пьяниц, которые валяются по улицам и под воротами домов!

– По-моему, – сказал Бен, – для праздника следовало бы потешить душу, пойти в винный погребок да винца хорошенького испить!..

– Черт бы их побрал – все эти погребки! – раздалось несколько голосов разом. – Эти погребки – тоже новинка, которой мы немецкой Ганзе обязаны. Кабы не она ввезла к нам вино, так нам не посмели бы давать такого пива!

– Что верно, то верно! – заметил старый моряк. – Им-то – барыш, а нам – все убыток.

И все разразились бранью в адрес нижненемецких купцов, возбуждавших в Лондоне всеобщую зависть и нерасположение к себе своим процветанием и богатством.

– Вашему сотоварищу, кажется, не очень по вкусу пришлась наша брань против немцев! – сказал старый моряк, указывая на спутника Нильса, который опустил голову на руки, грустно наморщил лоб и тяжело вздохнул.

– Ошибаетесь, почтенный друг, – перебил моряка золотых дел мастер. – Уж если кто имеет право поносить ганзейцев, так уж, конечно, мой сотоварищ, потому что эти немецкие вороны отняли у него все, и он теперь нищий!

Это заявление вызвало в присутствующих большое участие к иноземцу, и вскоре вокруг обоих датчан образовался тесный кружок.

– Мой друг, которого вы здесь видите, был богачом! – продолжал Нильс. – И много кораблей плавало по морям от его торговой фирмы! Кто не знал большого торгового дома, принадлежавшего Кнуту Торсену?

– Так это и есть господин Торсен? – воскликнули многие из присутствовавших моряков, поспешно снимая с головы свои матросские шапки (всем им доводилось перевозить грузы этой фирмы), и Бен еще сильнее подействовал на них, добавив:

– Да! Теперь я понимаю, что господину Торсену не могло прийтись по вкусу наше жиденькое пиво. Клянусь святым Георгом! Здешней таверне никогда еще не случалось принимать у себя более почетного гостя!

Сумрачное выражение несколько прояснело на лице Торсена. Он пожал руку ближайшим из своих соседей по лавке и сказал:

– Спасибо вам за доброе обо мне мнение! Мейстер Нильс не преувеличил ничего, говоря вам, что меня Ганзейский союз вконец загубил…

– И вы не единственная жертва этих хищных гильдейцев! – перебил Торсена старый моряк. – И тем более стыдно нам, независимым англичанам, что наши короли дают больше прав и привилегий этим немецким проходимцам, нежели своим собственным подданным.

– Выгнать бы их всех отсюда! – закричали многие.

– Пусть нам господин Кнут Торсен расскажет о себе, как это с ним случилось, – требовали другие.

Только по прошествии некоторого времени шум и гам приутихли, и все собрались в кружок около датчан, желая услышать то, что мог им рассказать разорившийся купец.

Он рассказывал долго, много и подробно, и когда, наконец, смолк, то шум поднялся снова. Еще бы немного, и все бывшие в таверне готовы были гурьбой двинуться к близлежащему торговому двору ганзейцев и потребовать отчета от их здешнего главы и представителя. Лондонская чернь радешенька была каждой возможности выказать ненавистным ганзейцам свое недовольство.

– Я человек миролюбивый! – сказал Кнут Торсен, стараясь успокоить присутствующих. – Я вот и приехал в Лондон, чтобы вступить в переговоры с ольдерменом здешнего торгового двора. Господин Тидеман фон Лимберг – высокоуважаемый и богатейший купец, и я надеюсь, что он поможет мне возвратить мое утраченное достояние.

– Да, коли он этого захочет! – проворчал старый моряк. – Но ведь он такой упрямец, что осмеливается идти наперекор даже и нашему доброму королю Эдуарду.

– Ну, что за диво – король! – вступился один из ломовиков. – Король безгласен перед Тидеманом, от которого он зависит, хотя еще и неизвестно, будут ли ганзейцы и впредь ссужать короля деньгами. Я слышал от своих приятелей кёльнских корабельщиков, что еще намедни король давал секретно аудиенцию их землякам и совещался с ними, потому никак не мог выкупить своих клейнодов, заложенных кельнским купцам. Эти торгаши не соглашались более ждать и грозились, что пустят в оборот свой драгоценный залог… Ну так вот, Тидеману и удалось их как-то образумить. Вот-то Эдуард был этому радешенек и ольдермену Ганзейского торгового дома, вероятно, поднесет за услугу недурной подарочек!

– Да! Да! – подтвердил Бен. – Тидеман человек умный, и с тех пор, как он здесь от Ганзы поставлен ольдерменом, он не потратил времени даром. Ведь вот уж нынче кончился срок контракта, по которому сын нашего короля Черный Принц предоставил ему разработку свинцовых руд, и никто не думал, что король решится возобновить этот невыгодный для него контракт… Однако господин Тидеман сумел так его обойти!