Эрнест Уильям Хорнунг - Черная маска. Избранные рассказы о Раффлсе

– Ну что, думаешь, выгляжу намного старше? – спросил он после продолжительного молчания.

– Немного, – подтвердил я. – Но это из-за волос.

– Всё из-за этого долгого заплыва, так я думаю. Поверь мне на слово, на острове Эльба всё слишком чудное. А в Неаполе ещё хуже!

– Так ты всё-таки направился туда?

– А как же! Это воистину европейский рай для таких, как мы. Но там не найдётся прохладного местечка, как в Лондоне, здесь никогда не становится слишком жарко для жизни, а если кому-то некомфортно здесь, он сам виноват. Отсюда не выгоняют, если ты сам не решишь уехать. И вот я вновь здесь, уже шесть недель как. И я готов к любым авантюрам.

– Но, дорогой друг, ты же не совсем здоров!

– Не здоров? Мой дорогой Банни, я мёртв и лежу на дне морском, не забывай об этом ни на минуту.

– Так ты в порядке или нет?

– Нет, моё тело отравлено снадобьями Теобальда и мерзкими сигаретами, я ослаб от долгого нахождения в постели.

– Тогда зачем лежать в постели, Раффлс?

– Потому что это лучше, чем лежать на нарах – ты же, мой бедный друг, знаешь многое об этом. Я уже сказал тебе, я мёртв и единственное, чего я боюсь – это случайно ожить. Разве ты не заметил? Я боюсь нос высунуть за дверь в дневное время. Ты и представить себе не можешь, как много бытовых мелочей недоступны покойнику. Я даже не могу позволить себе курить Салливанз, потому что никто другой в Лондоне не был так пристрастен к этой марке, как я. Никогда не знаешь, что выдаст тебя, пока не будет слишком поздно.

– Что привело тебя в этот дом?

– Мне нужна была квартира, и один человек, хороший человек, порекомендовал этот адрес, когда я был на судне, он дал свои рекомендации при подписании договора ренты. Прискорбное дело, меня снесли на берег на носилках: старик австралиец без единого друга на бывшей родине, с единственным желанием умереть в Лондоне – вот история господина Матурина. Если эта сентиментальная история не затрагивает струны твоей души, Банни, то ты исключение. Но вот Теобальда она поразила больше всех. Я его единственный заработок. Похоже, он готов хоть жениться на мне.

– Он догадывается, что ты не болен?

– Он знает об этом! Но он не знает, что я знаю, что он знает. С тех пор как я стал его пациентом, он лечил меня от каждой болезни в медицинском справочнике. Я полагаю, он считает меня тяжёлым ипохондриком, но этот молодец пойдёт далеко, если продолжит в том же духе. Половину своих ночей он проводит здесь, получая по гинее за ночь.

– У тебя много денег, старина!

– Да, их было много, Банни. Больше ничего сказать не могу. Но уверяю тебя, что нет никаких причин думать, что их снова не станет много.

Я не стал допытываться, откуда появились гинеи. Меня это ничуть не волновало! Но я всё же спросил его, как он меня обнаружил, и он улыбнулся той улыбкой, с которой пожилые джентльмены потирают руки, а леди задирают носы. Раффлс же лишь выпустил идеальное кольцо сизого дыма, прежде чем ответить.

– Я ждал, когда же ты спросишь меня об этом, Банни. Давненько я не делал что-то более хитроумное. Конечно же, тебя выдали твои тюремные заметки, они не были подписаны, но там угадывалась твоя рука, усидчивый кролик!

– Но кто дал тебе мой адрес?

– Я навестил твоего редактора посреди ночи, как навещают людей другие призраки умерших, и через пять минут беседы уже выведал у него твой адрес. Я – твой единственный родственник, а твоё имя ненастоящее и если он настаивает, я представлюсь. Он не настаивал, Банни, и я ушёл от него уже с твоим адресом в кармане.

– Вчера ночью?

– Нет, на прошлой неделе.

– Тогда не только объявление – твоих рук дело, но и телеграмма!

Конечно же, я совсем забыл о них в связи с невероятными событиями этого часа. Раффлс смотрел на меня прежним взглядом, только с чуть более опущенными веками.

– Зачем все эти трудности? – воскликнул я возмущённо. – Почему ты не приехал ко мне сразу же, взяв кэб?

Он не стал говорить, что я всё так же безнадёжен. И не назвал меня своим добрым кроликом.

Он некоторое время молчал, а после заговорил тоном, который заставил меня пожалеть о моем недавнем возмущении.

– Видишь ли, есть два или даже три меня сейчас: один на дне Средиземного моря, другой – австралиец, желающий умереть в Англии, хотя ему это в ближайшее время не грозит. Старый австралиец не знает никого в этом городе, и он должен оставаться для всех незнакомцем, а иначе ему конец. Его единственный собеседник – молодой Теобальд, который видит его даже слишком часто и обычные трюки на нём не сработают. Понимаешь теперь? Вот найти тебя было действительно трудно, да ещё, чтобы Теобальд помог в этом! С самого начала он был против того, чтобы я нанял кого-то ещё, хотел, чтобы я был только в его руках, но после решил, что лучше уж делить меня с кем-то, чем обидеть курицу, несущую золотые яйца! Он будет получать пять монет в неделю, пока я остаюсь в живых, а в следующем месяце он собирается жениться. С одной стороны, это огорчает, а с другой, радует – ему понадобится больше денег, чем он предполагает, и он может стать нам полезным, когда придёт время. А пока что он покорно ест с моей руки.