Эрнест Уильям Хорнунг - Вор в ночи. Новые рассказы о Раффлсе

Для меня сейчас был лишь один путь. Я должен следовать инструкциям и забрать сундук в случае опасности – или быть арестованным при попытке это сделать. Если бы только Раффлс оставил мне какой-то адрес, на который я мог бы выслать ему предупреждение! Но сейчас не было смысла думать об этом. Для всего остального у меня было достаточно времени до четырех часов, сейчас еще не было и трех. Я принял решение завершить банную процедуру и постараться насладиться ею сполна. Это могло стать моим последним посещением турецкой бани на многие годы.

Но я не мог насладиться даже своей любимой турецкой баней. Я делал все быстро, нанес шампунь и наспех погрузился в воду. Рутинно встал на весы, как делаю всегда, но забыл дать работнику шесть пенсов, в связи с чем в его голосе послышался упрек, когда он произнес «Adieu», и только после этого будто очнулся ото сна. И мой диван в зоне отдыха… мой любимый диван, в моем любимом уголке, который я приметил еще при входе… оказался неудобен до ужаса, будто на нем повсюду были шипы, а когда я сел на него, перед моими глазами пронеслись видения тюремной койки!

Должен добавить, что слышал, как другие посетители бани обсуждают кражу со взломом. Я, конечно, прислушивался к тому, что они говорят, пока не ушел, но разочаровывался каждый раз, понимая, что затаил дыхание напрасно. Хорошо, что этот мучительный час прошел без неприятных сюрпризов. Лишь когда я подъехал к Слоун-стрит, новости об ограблении были на всех стендах; на одном я заметил слово «зацепка», которое значило погибель, и я был мрачно настроен разделить ее.

Возле банка царила суматоха. Какой-то кэб уехал оттуда с умеренного размера (в отличие от моего) сундуком, в то время как внутри одна огорченная леди спорила с представителя банка. Что касается добродушного клерка, который за день до этого смеялся над моими шутками, он больше не пребывал в приподнятом настроении, и даже напротив, довольно грубо поприветствовал меня, когда я оказался в его поле зрения.

– Мы ожидали, что вы придете, – сказал он. – Вам не нужно так беспокоиться.

– Он здесь?

– Этот ваш Ноев ковчег? Судя по тому, что мне сказали, грабители пытались открыть его, но их прервали, и они больше не возвращались.

– Так его даже не открывали?

– По всей видимости, они только начали подбирать ключ к замку.

– Слава богу!

– Да, вам очень повезло, – прорычал клерк. – Менеджер говорит, что всему виной был ваш сундук.

– Почему вы так считаете? – спросил я с беспокойством.

– Грабители увидели его еще за милю, пока вы направлялись сюда, и последовали за вашими ценностями, – сказал клерк.

– Менеджер хочет видеть меня? – смело спросил я.

– Нет, если вы сами не желаете его видеть, – последовал резкий ответ. – Он встречался с другими клиентами с самого утра, и большинство из них пострадало от налета.

– Тогда я сделаю так, чтобы мое серебро больше не смущало вас, – сказал я покровительственным тоном. – Я планировал оставить сундук, если с ним все в порядке, но после того, что вы сказали, конечно же, заберу его. Позовите своего работника или даже работников, чтобы они помогли мне немедленно перенести сундук. Я уверен, что они помогали многим сегодня, но я щедро отблагодарю их за помощь.

В этот раз я не был против проехать по улицам с сундуком. Меня охватило настоящее облегчение, и оно было настолько сильным, что для мук и страха за ближайшее будущее просто не было места. Летнее солнце никогда не светило так ярко для меня, как то тусклое сияние в начале апреля. Я видел зелено-золотые почки и побеги на деревьях, когда мы проезжали мимо парка, и почувствовал, как в моем сердце словно прорастает надежда. Мимо проехали школьники, которые спешили домой на пасхальные праздники, на крышах их четырехколесных экипажей располагались велосипеды, но даже эти юноши не были и наполовину так рады, как я: несмотря на огромный груз в моем кэбе, словно тяжкое бремя упало с моих плеч.

На Маунт-стрит сундук каким-то чудом поместился в лифт, и нам с лифтером не составило большого труда отнести его в мою квартиру. После всего случившегося он даже стал казаться мне почти невесомым. Я чувствовал себя Самсоном в этот час. Не помню, что я сделал, когда оказался один с моим белым слоном посреди комнаты. Только скажу, что графин выскользнул из моих пальцев, когда я услышал…

– Банни!

Это был Раффлс. Я не понимал, где он находится, и совершенно напрасно искал его глазами. Но его не было у окна, как не было и у открытой двери. И все же Раффлс где-то был, или, во всяком случае, его голос где-то прозвучал, и он был явно переполнен удовольствием и удовлетворением, – я мог это понять и не глядя на него. Я опустил глаза и наконец увидел его оживленное лицо посередине сундука, как у святого, который возник из воздуха.