Рафаэлло Джованьоли - Мессалина

Вокруг базилики теснилось столько разнообразного люда, что каждый зритель поневоле смешивался с толпой: надменная матрона обнаруживала рядом с собой куртизанку, блиставшая нарядом юная патрицианка оказывалась бок о бок с чумазой женой мясника, а благоухающий франт сталкивался с закопченным кузнецом или булочником.

Мессалина, безучастно наблюдавшая за плебеями, которые снова и снова рукоплескали Калигуле, казалось, была целиком погружена в свои мысли и не замечала ухаживаний Тита Прокула.

В эту минуту Клавдий говорил с Сенекой об учении Александрийской школы философов и о его значении, с точки зрения последователей Академии [22] Академия – школа (по названию общественного гимнасия в пригороде Афин), где Платон проводил занятия со своими учениками. Аристотель читал там курсы логики и риторики. .

– Сальве, Тиберий Клавдий Друз! Ты принадлежишь к славному роду Германика! Ты тоже имеешь право быть императором!

Эти слова принадлежали молодому центуриону из девятнадцатого легиона, стоявшему перед ступенями базилики Порция.

Клавдий, Сенека, Прокул, Полибий и все остальные мгновенно обернулись на звуки этого голоса, но, пожалуй, наибольшее впечатление он произвел на Мессалину, в глазах которой заиграл радостный блеск.

Крепкому загорелому центуриону было лет около тридцати. Из-под шлема выбивались непослушные пряди черных волос. Дерзкий взгляд его останавливался то на Клавдии, то на Мессалине. Звали его Деций Кальпурниан.

– Твои слова благородны, но безрассудны, – произнес с добродушной улыбкой Тиберий Клавдий, – увы, я не рожден для житейской суеты. Мой удел – уединенный труд среди мирных отеческих ларов [23] Лары – в римской мифологии божества, покровители семьи и дома, их изображения находились у очага или в специальной комнате. . Отдаю должное твоему великодушному пожеланию, но еще больше я благодарен своей покровительнице, богине Фортуне, охраняющей меня от участия в государственных делах. На них я не променял бы и одного тома своей «Истории этрусков» [24] Этруски – древнейшие племена, населявшие в I тыс. до н. э. северо-западную часть Апеннинского полуострова (совр. Тоскана) и оказавшие сильное влияние на развитие римской цивилизации. !

Клавдий был доволен своими словами, чего нельзя было сказать о его супруге.

Нахмурив черные брови, она пробормотала презрительно:

– Чтоб ты подавился своей «Историей этрусков»!

– Книга хорошая, – примирительно заметил Полибий. – Но империя все-таки лучше!

А Паллант едва слышно прошептал:

– Клянусь Венерой Прародительницей, у твоей жены больше рассудка, чем у тебя, доблестный Клавдий!

– Опять, как всегда, все вы сговорились против меня, – смущенно заметил Клавдий. Он хотел разозлиться, но не знал, как это сделать. – Я требую, я умоляю вас, – добавил он почти плача, – оставьте меня в покое!

Но Мессалина уже не могла удержаться. Не слушая мужа, она бросила Палланту:

– Попал в самую точку!

– Попала, – шепотом поправил ее Тит Прокул, который слышал ее предыдущую реплику.

– Тебе ли об этом судить? – съязвила дама, со злой усмешкой посмотрев на него.

Ее кавалер осекся и сник.

Минуту спустя Клавдий сказал на ухо Сенеке:

– Ума не приложу, как я дожил до смерти Тиберия? Чего я только не испытал! Каких страхов не перенес! Но, к счастью, Гай избавил меня от этого ужаса!

В это время новая волна неистовых криков прокатилась по Форуму: горожане приветствовали появление гвардейцев претория – Макрон действительно призывал их на площадь, – которые несли восковую фигуру Калигулы, водруженную на древко знамени. За ними следовала огромная толпа народа.

Всех, кто стоял на их дороге, оттеснили к дальним углам площади. Давка была бы неминуемой, если бы преторианцы не направились в сторону Марсова поля [25] Марсово поле – район в северной части Рима, расположенный за римскими холмами и отделенный от них стеной Сервия Туллия. , увлекая за собой плебеев и патрициев, желавших присоединиться к шествию.

Форум стал постепенно пустеть.

Случайно или нет, Деций Кальпурниан при первом же напоре толпы очутился на ступенях базилики Порция, где лицом к лицу столкнулся с Мессалиной. Кавалер оказался оттертым от нее, так же как и евнух, который все еще держал бесполезный зонтик.

Увидев, как его слова подействовали на Валерию Мессалину, центурион почувствовал, как кровь застучала у него в висках. На мгновение ему показалось, будто в глазах Мессалины промелькнули такие несбыточные обещания, что, отказываясь поверить в них, он принялся убеждать себя в обратном.