Альберто Васкес-Фигероа - Манаус

То не могли быть простые сборщики каучука, только охранники или люди, посланные на их поиски, хотя было мало вероятно, что известие об их побеге успело дойти до этих мест.

Они какое-то время совещались, придумывая разные способы, как выманить тех, кто был в пироге, на берег, когда Клаудия вмешалась в спор:

– Я знаю, как это сделать, – сказала она тихим голосом.

Все посмотрели на нее. Вид у девушки был решительный и тогда, не долго думая, они быстро замели все следы на песке, и скрылись в чаще.

Клаудия осталась одна на берегу, легла на спину, так, чтобы ее легко можно было заметить с реки, и руку с зажатым ножом спрятала под собой в песке.

Вскоре пирога с двумя мужчинами появилась из-за поворота. Гребли они сосредоточенно, в едином ритме, не смотрели особенно по сторонам, и почти прошли мимо Клаудии, когда один из них вдруг крикнул:

– Эй, Кириако, глянь-ка… кажется баба…

И, развернув лодку, начали быстро грести к берегу. Когда подошли ближе, выбрались на песок, ружья все время наготове и внимательно следили за каждым подозрительным движением, один не спускал глаз с распростертой женщины, другой обшаривал взглядом заросли.

Было видно, как они напряжены, ситуация казалась им очень подозрительной. Аркимедес, «Гринго» и индеец следили за ними и не смели даже дышать, держали их постоянно на «мушке», но стрелять не решались, опасаясь грохотом выстрелов нарушить тишину джунглей и привлечь внимание других.

Наконец, те двое немного успокоились и пока один, все время держа ружье наготове, продолжал осматривать прибрежные заросли, другой приблизился к Клаудии и склонился над ней.

Все дальнейшее произошло с такой скоростью, что даже Аркимедес, внимательно следивший за каждым их движением, не смог в деталях разглядеть что и как случилось. Рука Клаудии, спрятанная в песке, стремительно поднялась, сверкнуло лезвие ножа и человек, склонившийся над ней, упал замертво с перерезанным горлом. Затем она с молниеносной быстротой вскочила на ноги и, прыгнув на спину другому, приставила нож к его шее, но в этот момент Говард крикнул:

– Не убивай его! Пожалуйста, не убивай.

И кинулся к незнакомцу. Тот же, поняв, что сопротивление бесполезно, бросил ружье и поднял руки. Спустя несколько минут, он уже сидел на берегу с руками связанными его же ремнем, а Говард и Аркимедес уселись на корточках напротив.

– Ты кто? – спросил его «Гринго».

Человек, все время поглядывая на труп своего товарища и бледный от страха, дрожащим голосом ответил:

– Меня зовут Сириако, я работаю на фактории Кармело Сьерра, «Аргентинца», на Марие.

– Где находится фактория? – задал вопрос Аркимедес.

– В двух днях вниз по реке.

– А ты куда шел?

– Сменить охранников на перекатах, один день на пироге вверх по течению.

– Что еще там, на этих перекатах?

– Непроходимые горы, куда никто никогда не забирался, полно индейцев – совершенные дикари, множество змей и совсем немного каучуковых деревьев. Неинтересные места.

– И сколько времени потребуется, чтобы добраться оттуда до Жапура?

– До Жапура? – переспросил он, было видно, что он очень удивился вопросу, даже был ошарашен. – А кто бы знал… Никому и в голову не приходило такое. Может месяц, может два. Даже не знаю можно ли вообще добраться до тех мест.

– Сколько охранников на перекатах?

– Только двое.

– Как их зовут?

Пленный засомневался, стоит ли отвечать, подозревая что-то, но американец вынул мачете и поднес к самым его глазам.

– Как зовут их? – повторил он вопрос.

– Дионисио и Барето. Дионисио тощий и лысый, а Барето хромой.

Говард выпрямился и жестом показал, что допрос закончил. Все, что нужно узнать, он узнал. Вместе с индейцем они схватили охранника за руки и ноги и, несмотря на его отчаянные протесты и истошные вопли, раскачав посильней, швырнули в реку.

И хотя руки у него были связаны за спиной, но он сумел, все-таки, несколько раз вынырнуть, и кричал, умоляя о пощаде, звал на помощь, но течение подхватило его и понесло прочь от берега и, не доходя до поворота, он исчез под водой без следа. Индеец обыскал труп другого охранника, забрал все, что посчитал ценным, схватил за ноги и оттащил к воде. Из горла покойника все еще сочилась кровь, и вскоре появились пираньи. С берега, с безопасного расстояния, казалось, что тело прыгало в воде и сотрясалось от приступов смеха, но затем неожиданно исчезло, и на поверхности осталось лишь красное пятно, уносимое течением.