Аспен Матис - Самый безумный из маршрутов

Я находилась за много миль от последнего пункта пополнения запасов. Я знала, что не могу туда вернуться. Мне оставалось только двигаться вперед.

Мне было 19 лет. Я громко повторяла свой возраст, как будто это могло предотвратить мою гибель. 19. Я не могу умереть.

Я продолжала идти, прокладывая путь через ледяной град, жаливший кожу. Я ничего не видела, только белый цвет. Наконец я дошла до Прохода Мьюра, но место оказалось слишком открытым для стоянки, и я совсем не знала, куда идти. Я нырнула вниз к полосе деревьев в надежде, что деревья дадут теплое укрытие. Каждые несколько минут моя пятка проваливалась сквозь лед, и я с бьющимся сердцем оказывалась по пояс в рыхлом снегу.

В мороз я не могла оценить свою скорость; град утих, и я прорвалась через нижний облачный барьер к дневному бледно-розовому свету. Снег сиял, умытый солнечным золотом. Проход Мьюра возвышался надо мной, как огромный замок. Я стояла, замерзшая и потерянная, на ровной земле на берегу озера. Я подумала, что это, должно быть, озеро Макдерманд. Снег здесь лежал местами, собравшись у камней с северной стороны. Сырая черная земля вокруг озера пахла сладостью, я почувствовала себя безопаснее, но все равно не видела тропы.

Я пошла вдоль восточного берега озера. Где-то оно должно было закончиться, и я надеялась, что я вернусь на ТТХ, если это действительно было озеро Макдерманд, а мне нужно было, чтобы это было оно. Наконец я увидела тень, тонкую, как карандаш, и непрерывную; она шла вдоль западного края озера и, несомненно, была Тропой Тихоокеанского хребта. Я обогнула озеро, побежала, прыгая по сырым камням, чувствуя облегчение и радость.

Однако затем восточный берег озера встал передо мной скалой. Она была невысокой, но, попытайся я взобраться туда и спуститься, я могла бы поскользнуться и что-нибудь себе сломать. Я осмотрела выступ влажной скалы до самого низа. Примерно 20 футов. Я сделала шаг, чтобы начать подъем, но отдернула ногу. Я не хотела свалиться. Я не могла этого допустить.

Я подумала, что мне надо вернуться обратно и спуститься по другой стороне озера. Правда, войти обратно в слепящее морозное облако было равнозначно самоубийству. Солнце быстро садилось, почти спряталось за горами, а мне нужно было прорваться к деревьям до наступления ночи, чтобы разбить там палатку.

Озеро было передо мной, почти замерзшее, отороченное снегом.

Я вошла в озеро.

Это было безрассудное решение. В гипотермическом состоянии я посчитала, что, погрузив свое дрожащее тело в растаявший снег, я скорее окажусь на ТТХ, и это правильное решение. Но все было не так. Я стояла в этой воде, острой как ножи, зубы мои стучали друг о друга, прикусывая язык, из которого пошла кровь. Я даже не надела перчатки. Двигайся, думала я, двигайся по воде. Это легко. Вода была мягкая и плотная, как простыни под тяжелым одеялом. Мне хотелось лечь, поплыть и уснуть. Нет, иди , подумала я.

Сердце мое билось быстро, но слабо, пытаясь меня согреть. Нижняя половина тела онемела. Я ничего не чувствовала, не было даже страха от того, что я почти замерзла. Вся грудь пульсировала. Я пошла по воде. Я не останавливалась. Я знала, как надо идти. Идти всегда было нетрудно. Наконец я вышла на западный берег и ступила в снег. Тропа лежала у моих ног. Я сказала Спасибо, спасибо тебе, тропа . Я попыталась бежать, но поскользнулась. Ноги не слушались. Я продолжила попытки. В ногах закололо, к ним возвращалась горячая жизнь.

Тропа была легкой, она постепенно спускалась по склону, ее было хорошо видно. Я подумала, что смогу добраться до леса раньше солнца. У меня все будет нормально. Изогнутая аркой каменистая тропа возвращалась к сухому восточному берегу озера. Мне не нужно было идти через мерзлое озеро. Я пнула камень, разочарованная своей глупостью и бесполезным решением. Я вернулась по камням и вбежала в деревья.

Внизу, среди сосен, день сменился сумерками, затем наступила ночь. Снег кружил и застревал на ветвях, как белый мех. Я замерзла и была голодна, и я устала от голода, от умственного напряжения при поиске тропы, постоянной изнуряющей внимательности, без которой можно сбиться с маршрута. Склон стал круче, я продолжала скользить и щурить глаза, надеясь найти ровную площадку среди черных сосен, чтобы разбить палатку. Я включила головной фонарь. Теперь я видела только светлый туннель с кружащими снежными хлопьями, а все деревья и каменистая почва находились в темноте.

Я шла по ночному лесу, ноги тряслись, живот впал и стал плоским, как каменная плита. Еще более чем через час, пройдя три мили, я увидела плоское пространство. Я свалилась на твердую землю и поставила палатку. Я залезла внутрь и сняла одежду. Спальный мешок и флисовое покрывало были еще влажными после озера, наполовину жесткие от мороза.