Фрэнсис Брет Гарт - Габриэль Конрой

– Грейс, – ответила она, а потом, чуть помедлив и глядя с вызовом прямо в лицо секретарю, добавила: – Грейс Эшли.

– Назовите кого-нибудь из тех лиц, с кем вы путешествовали, мисс Грэшли.

Грейс задумалась.

– Филип Эшли, Гэбриель Конрой, Питер Дамфи, миссис Джейн Дамфи, – сказала она.

Секретарь открыл бюро, вынул какой-то печатный документ, развернул его и углубился в чтение. Затем, сказав: «Bueno» [5] отлично (исп.) , вручил его команданте. «Bueno», – промолвил и команданте, бросая на Грейс ласковый взгляд.

– Спасательная партия, вышедшая из Верхнего пресидио, обнаружила лагерь американцев в Сьерре, – сообщил секретарь унылым голосом. – Здесь указаны их имена.

– Ну да! Конечно! Это наш лагерь!.. – радостно воскликнула Грейс.

– Не знаю, – сказал секретарь с сомнением в голосе.

– Наш! Конечно, наш! – настаивала Грейс.

Секретарь снова прочитал бумагу и сказал, глядя на Грейс в упор:

– Здесь нет имени мисс Грэшли.

Кровь прихлынула к щекам Грейс, она опустила глаза. Потом подняла умоляющий взгляд на команданте. Если бы старик понимал, что она говорит, она, ни минуты не колеблясь, бросилась бы ему в ноги и призналась бы в своем невинном обмане. Но объясняться через секретаря ей было невмоготу. Поэтому она несмело попыталась отстоять свою позицию.

– Возможно, что моего имени нет случайно, – сказала она. – Поищите имя Филипа, моего брата.

– Да, Филип Эшли здесь есть, – сумрачно сказал секретарь.

– Значит, он жив и здоров, не правда ли? – вскричала Грейс, позабыв от радости только что пережитый стыд.

– Его не нашли, – сказал секретарь.

– Не нашли? – повторила Грейс с широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Его не оказалось на месте.

– Ну да, – сказала Грейс с нервным смешком. – Ведь он ушел со мной. Но потом он вернулся, пошел назад.

– В день тридцатого апреля Филипа Эшли там не было.

Девушка заломила руки и застонала. Все ее прежние страхи отступили перед новым ужасным известием. Обернувшись к команданте, она бросилась на колени.

– Простите меня, сеньор, у меня не было в мыслях ничего дурного, клянусь вам! Филип не брат мне, он мой друг, нежный, любящий друг. Он просил меня принять его фамилию, – бедный мой друг, увижу ли я его когда-нибудь?! – и я вняла его просьбе. Нет, я не Эшли. Не знаю, что написано в вашей бумаге, но там должны быть имена моего брата Гэбриеля, моей сестренки, многих других. Ради бога, сеньор, ответьте, живы они или нет? Ответьте мне… потому, что я… я – Грейс Конрой.

Секретарь успел тем временем сложить свою бумагу. Теперь он снова развернул ее, поглядел еще раз, уставился на Грейс, потом, отметив ногтем какое-то место в документе, передал его команданте. Мужчины переглянулись, команданте закашлялся, встал с кресла и отвернулся, избегая умоляющего взгляда Грейс. Когда секретарь по приказу команданте вручил ей бумагу, девушка почувствовала, что холодеет от ужаса.

Трепещущими пальцами она стиснула документ. Это было какое-то объявление на испанском языке.

– Я не знаю вашего языка, – сказала она, топнув в исступлении маленькой ножкой. – Что здесь сказано?

По знаку команданте секретарь встал и развернул бумагу. Сам команданте глядел в открытое окно. Пробитое в стене необыкновенной толщины, оно походило на амбразуру. Струившийся в него солнечный свет падал прямо на Грейс, освещая ее изящную головку, слегка наклоненную вперед, полуоткрытые губы и молящие глаза, обращенные к команданте. Секретарь привычно откашлялся и с апломбом многоопытного лингвиста принялся за перевод:

Его превосходительству, командующему гарнизоном Сан-Фелипе.

Имею честь сообщить вам, что спасательная экспедиция, снаряженная на основании сведений, представленных доком Хосе Блуэнтом из Сан-Геронимо, чтобы оказать помощь партии эмигрантов, терпящей бедствие в горах Сьерра-Невады, обнаружила в каньоне к востоку от Канада-дель-Диабло следы названных эмигрантов, свидетельствующие о прискорбной истории их лишений, страданий и конечной гибели в снегах. В приложенном ниже письменном документе, оставленном несчастными путешественниками, приводятся их имена и рассказана история их похода, возглавлявшегося капитаном Конроем.

В снегу были обнаружены пятеро погибших путешественников; опознать удалось двоих. Тела были погребены с соблюдением надлежащей гражданской и религиозной церемонии.

Наши солдаты проявили отвагу, выдержку, патриотизм, неутомимость и высокую дисциплинированность, характерные для духа мексиканской армии. Также заслуживает самой высокой оценки поступок дона Артура Пуанзета, отставного лейтенанта американской армии, который, будучи сам путешественником в чужом краю, бескорыстно предложил экспедиции свои услуги.