Томас Майн Рид - Жена-девочка

«Сэр – после недоразумения, произошедшего вчера вечером, я, джентльмен, честь которого Вы задели, требую от Вас удовлетворения. Меня устроит поединок или же Ваши извинения. Я оставляю Вам это на выбор. Мой друг мистер Луи Лукас будет дожидаться Вашего ответа.

– Такое послание подойдет? – спросил экс-гвардеец, вручая лист своему секунданту.

– То, что надо! Коротко и ясно. Я предпочитаю не писать в конце «Ваш покорный слуга». Это звучит примирительно и, вполне вероятно, после этого он сможет извиниться. Где я смогу его найти, чтобы передать это? Если я не ошибаюсь, у вас имеется его визитная карточка? Наверное, там указан номер его комнаты?

– Верно-верно! У меня есть его визитка. Давайте посмотрим.

Подняв брошенное на пол пальто, Свинтон достал из кармана визитную карточку. Там не было номера комнаты, только имя.

– Ничего страшного, – сказал секундант, держа в руке прямоугольник картона. – Положитесь на меня, я найду его. Я вернусь с ответом от этого господина прежде, чем вы успеете выкурить сигару.

Дав такое обещание, мистер Лукас вышел из комнаты.

Мистер Свинтон сидел, курил сигару, и теперь, когда никто его не видел, перестал скрывать свои чувства. На лице его сияла саркастическая ухмылка, достойная Макиавелли.

Сигара была выкурена примерно наполовину, когда послышались шаги мистера Лукаса, спешащего назад по коридору.

На лице ворвавшегося в комнату секунданта было написано, что он принес с собой удивительные известия.

– Ну как? – спросил Свинтон довольно спокойно. – Что сказал наш приятель?

– Что он сказал? Ничего!

– Он обещал послать ответ через друга, я полагаю?

– Он не обещал мне ничего по одной простой причине: я не видел его!

– Не видели его?

– Нет, и вряд ли его увижу. Трус смылся.

– Смылся?

– Да! Уехал в Техас!

– Черт возьми! Мистер Лукас, я вас не понимаю!

– Что тут не понять? Ваш соперник покинул Ньюпорт. Уплыл вечерним пароходом.

– Вы соображаете, что говорите, мистер Лукас? – вскричал англичанин, притворно удивляясь. – Определенно, вы несете чушь.

– Ничего подобного, ручаюсь вам. Клерк сообщил мне, что ваш соперник оплатил счет за гостиницу и уехал на одном из гостиничных экипажей. Кроме того, я встретился с кучером, который отвез этого господина и только что вернулся. Он сказал мне, что подвез Майнарда и помог ему донести багаж до парохода. С ним был еще один человек, с виду иностранец. Можете убедиться сами, сэр, что он уехал.

– И он не оставил никакого сообщения или адреса, чтобы я смог его разыскать?

– Ничего, я ничего об этом не слышал.

– Черт побери!

А в это время тот, о ком они так возбужденно говорили, стоял на палубе парохода, стремительно рассекающего океанскую гладь, оставляя за собой пенный след. Капитан Майнард стоял на корме рядом с матросами и пристально глядел на огни Ньюпорта, постепенно тающие вдали.

Он был сосредоточен на одном из этих огней, на том, который мерцал на самой вершине холма – Майнард знал, что это свет южных окон «Океанхауза». Он, конечно, не знал о том, что сейчас говорят о нем в этом улье, иначе он раскаялся бы в своем поспешном отъезде. О том деле, которое позвало его в дорогу, он тоже не думал. Он был грустен и полон сожалений. От этих сожалений его не могло отвлечь даже желание участвовать в священной борьбе за Свободу. Розенвельд, стоявший рядом, заметил тень на лице друга и без труда догадался о ее причине.

– Ну, Майнард, – сказал он шутливым тоном, – я надеюсь, ты не будешь винить меня в том, что я заставил тебя уехать? Я вижу, что ты кое-что оставил здесь!

– Кое-что оставил здесь? – удивленно переспросил Майнард, прекрасно понимая, о чем речь.

– Конечно, оставил! – шутливо продолжил граф. – Разве ты можешь, пробыв в каком-то месте целых шесть дней, не оставить после себя возлюбленную? Ты известный повеса!

– Ты все неправильно понял, граф. Уверяю тебя, нет у меня там никого…

– Ну ладно, ладно! – прервал его революционер. – Если даже у тебя была возлюбленная, пусть она останется воспоминанием. Теперь твоей возлюбленной будет сабля. Думай об этом роскошном будущем. В тот момент, когда твоя нога ступит на европейскую землю, ты примешь командование армией студентов! Так решил комитет. Прекрасные товарищи, эти немецкие студенты, ручаюсь тебе: истинные сыновья Свободы – в духе Шиллера, так сказать. Они пойдут на все, лишь бы победить деспотизм. Мне жаль только, что не я буду командовать такими ребятами.