Александр Оливье Эксквемелин - Пираты Америки

Разоренные белые фермеры уходили к пиратам на Тортугу и Эспаньолу, туда же бежали со «сладкой каторги» черные и белые рабы. Поэтому национальный состав в пиратских поселениях был очень пестрым. Преобладали англичане и французы, часто попадались голландцы, довольно много было негров и мулатов.

Буканьерская вольница осела в непосредственной близости от сахарных колоний, однако сколько-нибудь серьезной опасности для колониальных властей и плантаторов пираты не представляли.

Организаторы пиратского промысла направляли кипучую энергию этой вольницы отнюдь не на освободительную борьбу против сахарных магнатов. При поддержке английских, французских и голландских губернаторов сахарных островов пиратские боссы вели охоту на корабли Золотого флота, попутно опустошая прибрежные селения в испанских владениях.

Такое направление пиратского промысла было крайне выгодно и губернаторам, и высоким властям в Париже, Лондоне и Гааге, и английским, голландским и французским купцам и банкирам, прямо или косвенно связанным с пиратскими вожаками.

Действия пиратов ослабляли испанскую колониальную империю, расшатывали ее устои и приносили немалые барыши людям большого бизнеса.

Своего апогея эта деятельность достигла в 60-70-х годах XVII века, то есть именно в ту пору, когда Эксквемелин посетил их главные базы.

Пираты так основательно оседлали антильские морские пути, что порой совершенно прерывали сношения Испании с Кубой, Мексикой и Южной Америкой. Так, о смерти короля Филиппа IV его заморские подданные в 1665 году узнали спустя семь месяцев после того, как прах венценосца был похоронен в Эскуриале.

Порой Золотой флот так и не доходил до берегов Испании – пираты, выхватывая из этой армады свои жертвы, уничтожали ее по частям. А такие операции удавались им отлично. На берегах Тортуги, близ мелких островов у южного побережья Кубы, в Багамском канале у пиратов было множество тайных убежищ, и там они устраивали засады, а из этих засад совершали быстрые набеги на длинные, неповоротливые и трудноуправляемые караваны Золотого флота.

У Эксквемелина подобного рода операции описаны превосходно, со знанием дела.

60-е и 70-е годы XVII века – этот, если можно так выразиться, эксквемелиновский этап в истории антильских пиратов – отмечены пиратскими акциями беспрецедентного масштаба и неслыханной дерзости. Набеги на испанские города, лежащие на Американском материке, приобретают в эту пору характер больших военных кампаний. Захват Маракайбо и Гибралтара (южноамериканского) сперва Олоне, а затем Морганом и особенно панамский поход Моргана – события чрезвычайно важные и знаменательные. По существу они явились свидетельством полного и трагического бессилия Испании и вопиющей бездарности испанских колониальных властей и испанских вое- и градоначальников.

Кампании эти Эксквемелин описывает великолепно, создавая у читателей зримое представление и об обстановке в Испанской Америке, и о боевой тактике наиболее выдающихся пиратских вожаков.

Пожалуй, только один-единственный раз последователям Олоне и Моргана удалась операция такого масштаба. В 1683 году фламандец Ван Хорн, посадив на свои корабли тысячу двести пиратов, предпринял набег на несметно богатый Веракрус и взял там добычу, не уступавшую панамским призам Моргана.

Но поход Ван Хорна относится уже к эпохе упадка пиратского промысла. В конце XVII века деятельность антильских пиратов начала внушать опасения Лондону, Версалю и Гааге. Мавр сделал свое дело: мощь испанской империи была подорвана окончательно и великие европейские державы не нуждались уже в услугах чернознаменных союзников. После Утрехтского мира (1713 г.), завершившего двенадцатилетнюю войну за испанское наследство, обстановка в Карибском море резко изменилась. Франция взяла на себя роль опекуна Испании, Англия, в том же Утрехте, обеспечила себе долю в испанском наследстве: она получила право «асьенто» – ввоза черных рабов в испанские владения и право на торговлю в некоторых гаванях Испанской Америки, и в частности в гавани Пуэрто-Бельо. Для реализации этих вырванных силой привилегий надо было ввести в русло избыточную энергию буканьеров и флибустьеров.

И многопушечные английские и французские фрегаты стали на стражу морских дорог Золотого флота. Пиратский промысел увял, и хотя и не угас окончательно, но златые дни панамской авантюры Моргана ушли в далекое и невозвратное прошлое.