Оскар Мединг - Медичи

– Если я обидела вас, простите меня, – сказала Фиоретта, протягивая ему руку, – но поверьте, что мою жизнь изменить нельзя, и она никогда не будет иметь ничего общего с вашей.

Она отперла калитку и вошла в сад.

– Возьмите ключ с собой. Если я буду вам нужен, я и без него найду дорогу.

Фиоретта взяла ключ и направилась к дому. В саду никого не было, и она незаметно прошла к себе. В соседней комнате было тихо, и, заглянув туда, Фиоретта увидела, что ребенок спокойно спит и Женевра тоже заснула, склонив голову на грудь. Фиоретта подошла, слегка коснулась губами головки мальчика и прошептала:

– Благослови его Господь за то счастье, которое он мне дал, а ты, мой Джулио, в служении Богу найдешь отца, которого жизнь отняла у тебя.

Она прошла в свою комнату и в изнеможении упала на кушетку. Она не могла постигнуть того, что в несколько секунд разбило ее жизнь, не разрушив ее любовь, и лежала в каком-то забытьи, ощущая только жгучую боль.

Солнце уже клонилось к закату, высокие деревья бросали тень в окна, а Фиоретта все лежала неподвижно, только губы ее иногда мучительно шептали:

– Джулиано… Джулиано де Медичи…

Дверь из коридора распахнулась, и вошел Джулиано, в том же роскошном костюме, в котором встречал кардинала, только без плаща.

Он остановился и с восхищением смотрел на лежащую Фиоретту, залитую красным светом заката.

Тихо подойдя к ней, он опустился на колени и прильнул к ее руке. Не открывая глаз, она прошептала:

– Джулиано… Джулиано де Медичи…

Он с ужасом вскочил.

– Джулиано де Медичи! – повторил он, ошеломленный. – Что означает это имя в ее устах? Что произошло здесь? Кто раскрыл тайну, которая должна была оградить ее от тяжелых тревог? Неужели Антонио выдал меня? Нет, это невозможно… Он верен и предан… Тут вмешались злые люди.

В волнении он громко заговорил, Фиоретта очнулась, взглянула на него, пришла в себя, поднялась, прижалась к нему и проговорила голосом, в котором звучало счастье и страдание:

– Джулиано, Джулиано, я люблю тебя, и всегда буду любить!

Он почти резко высвободился из ее объятий, положил ей руки на плечи и сказал, глядя прямо в глаза:

– Когда я сейчас подошел к тебе, Фиоретта, ты произнесла имя, которое ты никогда не слышала от меня. Откуда ты его узнала? Отвечай мне ради нашей любви, я требую правды.

– Джулиано де Медичи, – повторила она с тоской, но гордо глядя на него. – Я должна была понять, что это ты, так высоко стоящий над всеми и снизошедший до меня своей любовью. Благодарю тебя за тайну, которой ты окружил себя. Я испытала счастье, которое озарит мою одинокую жизнь и даст силы заботиться о Джулио, о твоем сыне.

– Одинокую жизнь?! – вскричал Джулиано. – Как ты могла дойти до того, чтобы сомневаться во мне, в моей чести и верности, даже зная, кто я? Так как ты это знаешь, то должна понять, что мне надо отстаивать мое счастье, и я не хотел говорить мое имя, пока не признаю тебя женой перед всем светом. Но откуда ты знаешь мое имя? Кто открыл тебе тайну?

Она колебалась с минуту, потом рассказала, глядя прямо ему в глаза, что под гнетом одиночества вышла из огороженного сада и увидела у калитки человека, заезжавшего к ней прежде и которого она отказалась у себя принимать, когда он заговорил с ней о любви; он провел ее на улицу и показал встречу кардинала с обоими братьями Медичи.

– О, мой Джулиано, поверь, я не сержусь на тебя, хотя и страдаю от неизбежности тебя потерять, и только потому, что ты дал мне такое безграничное счастье.

– А кто этот человек, – резко перебил он ее, – который вторгается в мою жизнь и хочет отнять у меня твое сердце? Он умрет от моей руки, если он достоин встретиться в рыцарском бою с Джулиано де Медичи.

– Клянусь Богом, я не знаю его! Он мне сказал только, что его зовут Бернардо.

– Все равно, на свете есть человек, знающий мою тайну и желающий разрушить мое счастье. Ему это не удалось, потому что он плохо знает твое сердце, но медлить дальше было бы трусостью. Мы были обвенчаны священником, и неужели ты, могла думать, что я обману тебя, или нарушу священный союз, неразрывно соединяющий людей?

– Я ничего не думала, – с мольбой сказала Фиоретта, – кроме того, что я, бедная Фиоретта Говини, никогда не смогу перед светом встать наравне с Медичи.

Он смотрел, глубоко тронутый, в ее ясные, любящие глаза, взял ее за руки и сказал серьезно и торжественно:

– Я не могу сердиться, Фиоретта, что ты усомнилась во мне. Может, я был не прав, скрывая от тебя истину. Теперь слушай и верь мне: клянусь тебе, что я не обманул тебя и священник, венчавший нас, был настоящим священником, союз наш неразрывен, ты жена моя перед Богом и будешь признана таковой перед светом не позже как через три дня. Сегодня я не могу говорить с братом – он занят визитом кардинала. Завтра тоже, так как у нас дома будет большой завтрак, перед которым кардинал будет присутствовать на обедне в соборе. На завтраке я не буду, я сегодня отговорился нездоровьем, чтобы поспешить к тебе. Когда кардинал уедет на виллу Монтуги, я все скажу моему брату Лоренцо. Может, у него и были другие планы, но он примет тебя, как сестру. Я уверен в этом, так как он добр, и любит меня, да и, помимо этого, не в его власти было бы мешать моему выбору. Это будет самым лучшим наказанием для негодяя, дерзнувшего проникнуть в мою тайну. А той высоты, на которой ты будешь стоять со мной, никто уж не осмелится коснуться.