Вольфганг Бюшер - Берлин – Москва. Пешее путешествие

«Однажды ночью, когда лето было в самом разгаре, я закрыл за собой дверь и отправился в путь: прямо на восток, насколько это было возможно». С такой фразы мог бы начаться роман, написанный и сто, и двести, и, с некоторыми стилистическими поправками, пятьсот лет назад. Книга «Берлин – Москва. Пешее путешествие» немецкого журналиста и писателя Вольфганга Бюшера была опубликована в 2003 году, спустя два года после того, как он совершил восьмидесятидвухдневный переход от Берлина до Москвы, преодолев в общей сложности около двух тысяч километров. Вопрос «зачем», чрезвычайно докучавший автору во время его пути, пожалуй, лучше не задавать и сейчас. Коротко на него ответить невозможно, а все ключи к объяснению даны в самой книге. Факт остается фактом. Преуспевающий журналист, вполне устроенный житель благополучной Германии, взрослый семейный человек, вдруг ясно осознал, что усидчивость есть «грех против Духа Святого» и отправился из Берлина в Москву. Пешком. Через Германию, Польшу, Белоруссию и добрую часть России.

Образ Путника в мировой литературе воспет не единожды, только вот примеры на ум приходят все больше исторические: пилигримы, поэты, странствующие дервиши, очарованные странники, бродяги. Люди XXI века не ходят: он летят в самолетах, едут в скоростных поездах и автомобилях, реже – плывут по морю. На своих двоих преодолевают пространство разве что искатели приключений и безнадежные романтики. Редкий тип. Но именно к нему принадлежит Вольфганг Бюшер, не побоявшийся закрыть за собой дверь, переступить порог и стать Путником, человеком, по мнению всех религий, наиболее уязвимым и потому находящимся вне привычных обрядовых рамок и законов.

Когда путешествующий взирает на землю не с высоты 10 000 км и не из окна надежной машины, а лишь с высоты своего роста, не защищенный ничем, кроме подобранной на лесной тропе суковатой палки, тогда и опасности, подстерегающие его в дороге, ничем не отличаются от тех, с которыми сотни и тысячи лет назад сталкивались одинокие путники. Лихие люди, дикие звери и призраки. И того, и другого, и третьего на пути Вольфганга Бюшера было в избытке. Невероятная открытость, а порой и благая наивность избавляли путешественника от многих реальных опасностей – зачастую только потому, что он их не замечал – и более осведомленный в тогдашней провинциальной жизни читатель будет то и дело всплескивать руками, поражаясь везению героя. Другое дело – опасности мнимые, создаваемые воображением, и тут нельзя не подивиться тому, как мало видение современного человека отличается от средневекового или даже доисторического. Глазастая кошка, способная обнаружить в закрытом рюкзаке бутылку водки, невидимый снайпер, притаившийся в заброшенной деревне, серые волки (едва ли не оборотни), вереницей идущие вдоль трассы М1, апокалиптические предсказания и таинственные сновидения, даже невыносимый запах копченой рыбы – все это тревожит, искушает и занимает мысли путника гораздо больше, чем реальные проблемы, с которыми он постоянно сталкивается.

Что касается призраков, то один из них, «совершенно потерянный среди далей, самый потерянный из всех», точно не был опасен, скорее он играл роль заботливого ангела-хранителя. Дед Вольфганга Бюшера, погибший во Вторую мировую, бесследно сгинул где-то среди бесконечных русских полей и лесов: «Ни камня, ни места, ни имени – ничего».

Он сопровождал автора от Зееловских высот до можайской Долины Смерти. И здесь, на самых подступах к Москве, немец Вольфганг Бюшер, попросил пятерых русских солдат, огромные бетонные фигуры которых темнели в тумане, возвышаясь на странных постаментах-котурнах, «позаботиться» о его собственном «мертвом солдате». Ни показного покаяния, ни тем более, кощунства в этой просьбе не было, – лишь стремление обрести мир и покой. Не для себя, для своего убитого деда, поглощенного этой бескрайней и бездонной землей.

Призраки Войны, отнюдь не только родственные и сочувствующие, окружали Вольфганга Бюшера на протяжении всего пути, да и как могло быть иначе, ведь он отправился в поход «на Москву» буквально по следам Наполеона и армий «Центр»! Однако война в его повествовании – всегда лишь фон, на котором ярко высвечиваются судьбы отдельных людей. Авторское отношение к мировой катастрофе выражено в трех вставных новеллах, и все они – о любви. Умение любить и поддерживать дружбу, не взирая на цвет мундира, политические убеждения и вероисповедание, – единственный способ, по мнению автора, сохранить человеческое достоинство в страшные времена. Однако немец, который, шагая по белоруской и русской земле, рассуждает о любви и терпимости и, как нарочно, выбирает примеры, где терпимость и любовь проявляли именно немцы, рискует, в лучшем случае, быть не понятым. Сакраментальная фраза «Ты на партизанской земле!» была адресована Бюшеру в одном белорусском поселке, но на разные лады ее повторяли ему на протяжении почти всего пути. Не забудь, иностранец, немец, по какой земле ты идешь с рюкзаком за плечами и записной книжкой в руке. Но он и не забывал.