Жюль Верн - Путешествия и приключения капитана Гаттераса

– Говорите, Джонсон!

– Вчера вы ходили определять место, где мы находимся. Дрейфует ли ледяное поле или остается на прежнем месте?

– Оно не тронулось с места и все так же стоит под восемьюдесятью градусами пятнадцатью минутами северной широты и девяноста семью градусами тридцатью пятью минутами западной долготы.

– На каком расстоянии, – продолжал Джонсон, – находимся мы от ближайшего моря на востоке?

– Приблизительно в шестистах милях, – ответил Гаттерас.

– И это море?..

– Пролив Смита.

– Тот самый, который мы не могли пройти в апреле месяце?

– Тот самый!

– Так, значит, капитан, наше положение выяснилось и мы с открытыми глазами можем принять какое-нибудь решение.

– Говорите, – сказал Гаттерас, опуская голову на руки.

В таком положении он мог слушать своих товарищей, не глядя на них.

– Итак, Бэлл, – сказал доктор, – что, по-вашему, нам лучше всего предпринять?

– Тут нечего долго думать, – ответил плотник. – Ясное дело, надо, не теряя ни одного дня, ни одного часа, двинуться на юг либо на запад и добраться до ближайшего берега… хотя бы нам пришлось идти два месяца.

– У нас осталось продуктов всего на три недели, – произнес капитан, не подымая головы.

– Значит, этот путь надо пройти в три недели, – сказал Джонсон, – в этом наше единственное спасение. Мы во что бы то ни стало должны добраться до берега в двадцать пять дней, хотя бы под конец пришлось ползти на четвереньках.

– Эта часть полярного континента еще не исследована, – возразил Гаттерас. – Мы можем встретить препятствия, горы, ледники, которые преградят нам путь.

– Почему бы нам не попытать счастья? – сказал доктор. – Что и говорить, путь будет тяжелый. Нам придется очень ограничить себя в еде, разве что поможет охота.

– У нас осталось всего полфунта пороху, – прервал его Гаттерас.

– Я понимаю, Гаттерас, – сказал доктор, – всю основательность ваших возражений и не льщу себя несбыточной надеждой. Но мне кажется, я угадываю ваши мысли. Есть ли у вас какой-нибудь план?

– Нет, – после минутного колебания отвечал капитан.

– Вам не приходится сомневаться в нашем мужестве, – продолжал доктор. – Вы знаете, что мы готовы куда угодно следовать за вами. Но мне кажется, сейчас нечего и думать о том, чтобы идти к полюсу. Измена разбила ваши планы. Вы могли бороться с естественными препятствиями, могли преодолеть их, но перед человеческой подлостью и коварством вы оказались бессильны. Вы сделали все, что было в ваших силах, и я не сомневаюсь, что, если бы не эта измена, вы добились бы успеха. Но не следует ли при теперешнем положении вещей отложить на время наше предприятие и вернуться в Англию с тем, чтобы потом его повторить?

– Что вы скажете, капитан? – спросил Джонсон упорно молчавшего Гаттераса.

Капитан приподнял голову и процедил сквозь зубы:

– И вы уверены, что доберетесь до берегов пролива? А где у вас силы и чем вы будете питаться?

– Далеко не уверен, – ответил доктор, – но ведь берег-то сам не придет к нам, его надо поискать. Быть может, на юге мы встретим эскимосов, с которыми нетрудно будет войти в сношения.

– Наконец, – сказал Джонсон, – разве нельзя встретить в проливе какое-нибудь судно, стоящее на зимовке?

– В крайнем случае, – ответил доктор, – перебравшись по льду через пролив, мы можем дойти до западных берегов Гренландии, а оттуда, пройдя землей Прадхо или через мыс Йорка, добраться до датских поселений. Уж здесь-то, на ледяных полях, мы решительно ничего не встретим. Гаттерас! Дорога в Англию ведет на юг, а не на север!

– Да, – сказал Бэлл, – доктор совершенно прав. Надо отправляться, и как можно скорей. До сих пор мы слишком мало думали о родине и о своих родных.

– Вы тоже так думаете, Джонсон? – снова спросил Гаттерас.

– Да, капитан!

– А вы, доктор?

– И я тоже, Гаттерас!

Гаттерас замолчал, но лицо его невольно отражало волновавшие его чувства. От решения, которое он примет, зависело все его будущее. Возвратись он в Англию – и его отважные замыслы погибнут навеки, нечего будет и думать о том, чтобы повторить такую экспедицию.

Видя, что Гаттерас молчит, доктор сказал:

– Считаю нужным добавить, капитан, что нам нельзя терять ни минуты. Надо нагрузить сани съестными припасами и захватить как можно больше дров. Конечно, переход в шестьсот миль будет нам очень тяжел и покажется бесконечным, но тут нет ничего невозможного. Мы должны будем проходить по двадцать миль в день, следовательно, через месяц, то есть двадцать шестого марта, в случае удачи, сможем добраться до желанного берега…