Ольга Колпакова - Место силы

Лёхина преподавательница рисования встретила меня с горящими глазами, сказала, что у нас всё плохо, что надо идти к психиатру, что Лёша рисует только чёрной краской, это говорит о глубоком страхе, депрессии, невыносимом психическом давлении, нервном расстройстве и вообще, как бы не было поздно. Тогда я пошла в класс и переставила краски местами. Лёша стал рисовать голубые картины. Ему вообще всё равно, какой краской и что рисовать. И на тесты он отвечает совсем не так, как надо преподавателям. Если его попросить убрать лишнее среди «мышь, овечка, коза и корова», то он не уберёт мышь, как все нормальные дети. Он уберёт корову. Потому что все три слова, кроме коровы, на санскрите произносятся так же, как на русском. А корова на санскрите будет «Го», откуда и произошло слово говядина. Это он такое при поступлении в первый класс нашего лицея отмочил. А дома ещё добавил другое русское народное слово, которое произошло от санскритской коровы, тоже на «го». С тех пор папа устраивает ревизию книг, которые стоят на Лёшиной полке. Поэтому он таскает книги у нас с Димоном.

Мы бы хотели, чтобы Лёха был маленько понормальней, а то маме часто приходится посещать лицей и разговаривать с учителями. Ещё он ужасно рассеянный. Всегда думает о чём-то своём. Сегодня он думал о крысах и сухарях. Мама сказала, что тогда Лёшка больше не пойдёт к этой тётке на рисование, пойдёт на йогу. Мне-то не стали оплачивать йогу в фитнес – центре, где занимаются некоторые… из нашей школы. А в дешёвый клуб я не хочу. Что я там должна буду делать, йогой, что ли заниматься? Ещё мне нужен новый стильный купальник. Девчонки уже ходили на карьер купаться, а я должна идти в этом старье! Мне нужны: новые босоножки на каблуке, новые штаны – афгани, мне нужно лазерное удаление волос под мышками и удаление этих отвратительных угрей на спине! Я согласна уже не ехать на море, но на это-то, на самое необходимое, должны найтись деньги!!!

Короче, поорали с мамой друг на друга. Сказала, что пойду работать. Мама ответила: «Давай. Интересно, что ты умеешь делать?». Ненавижу. У них такая работа, что денег мало, но я-то здесь при чём.

Потом пришёл с работы папа и долбанул табуреткой об пол. И тоже заорал, чтобы при нём вообще не говорили о деньгах. Тогда я заревела и ушла к себе. И закрылась. И, наверное, сто раз сказала «деньги, деньги, деньги…» Странно, что не разверзся потолок и они не посыпались мне на голову, так мне хотелось, чтобы у нас всё было, как раньше: надо что купить – пошёл и купил. Хотя тогда мы и не говорили слово «деньги». Что говорить: надо – купил. Короче, судя по всему, придётся зарабатывать самой. Сценарий не продвигается. Да и когда я его ещё напишу и продам… А деньги нужны сейчас. Что бы сделать? А что я умею делать?

Вообще испортили всё настроение своими деньгами.

Динка съехала с катушек со своим «не хуже, чем у всех». Так разорались с мамой, что мне пришлось взять Лёху, закрыться в комнате и врубить телек. Привыкла, что любое её желание барахловое тут же исполняется. Лёха не стал смотреть телевизор, попросился залезть в мой шкаф.

– Когда кто-то кричит, вокруг меня как бомбы взрываются, – говорит он.

Выбросил мои носки и сидит теперь в крикоубежище, думает о чём-то. Вообще-то в моём шкафу удобно. У меня там полно фотографий про коней. Лёшка любит сидеть в шкафах. Может, это оттого, что, когда он родился, папа не успел купить кроватку. И первые несколько ночей Лёшка спал в ящике от комода. Надо его спросить, помнит он это или нет. Хотел взять с собой Лёху в «Подкову», но он не вылезает. Тоже пришлось не ходить. И почему я должен выбирать между чокнутым братцем и конями!

Сначала мама проиграла. Она записала Динку в косметический кабинет, через полчаса они уже отправились, а через 40 минут вернулись. Динка не скандалила, а злилась. Потому что теперь она проиграла. Оказалось, это ужасно больно, и наша стильная жертва рекламы выскочила из кабинета после первых трёх секунд. Я не выдержал и сказал, что у меня тоже есть способ, и весьма дешёвый, как раз и навсегда избавиться от лишних волос: спички! Она опять дверью хлопнула и заорала, чтобы я пошёл подпалил хвост своей лошади. Неужели я тоже два года назад не понимал шуток? Динка у нас такая луно – теле – солнце – экзамено – модо – и-кучаещёчегозависимая – психованная, одним словом. Мама говорит, что все девочки в таком возрасте эмоциональны. Мама, например, в 13 лет требовала себе лошадь. Если бы Динка была, как мама, я бы к ней присоединился! Я совсем не против личной лошади. Но сестрица выдавила нечто более для неё важное – купила себе штаны – подгузники. Это при том, что я уже полгода коплю на бриджи и сапоги для верховой езды. Может, тоже устроить скандал?