Ирина Андреева - Большая книга ужасов – 39

— Я видела, у ворот валялось несколько. Давай я сбегаю, — предложила Никитина и, не дожидаясь моего согласия, помчалась по дорожке.

Я осталась стоять в обнимку с крестом. На соседний памятник уселась ворона и с любопытством уставилась на меня.

«Только тебя и не хватало в этом приятном месте, — подумала я. — И чего это Машка так долго шляется?»

— Кар, — сказала ворона.

— Кыш! Пошла вон! Брысь! — замахала я одной рукой.

Ворона посмотрела на меня с возмущением, затем, хлопая крыльями и недовольно каркая, улетела. Оставшись в одиночестве, я начала разглядывать крест. Он был металлический, краска с него почти вся облупилась, и местами крест покрылся ржавчиной. Могильный холм зарос травой, репейником и лопухом. Видно было, что умершего никто не навещал. Я попыталась прочесть то, что некогда было написано на кресте. Разобрала только имя — Мария.

Машка вернулась с тремя кирпичами, и мы, кое-как укрепив крест, пошли дальше. Было слышно, как где-то каркает ворона.

— Машунь, а ты не боишься, что к тебе покойники ночью явятся за своей землей? — спросила я. — Представляешь: скрипит дверь, и в твою комнату входит…

— Не пугай меня. А то я щас тоже тебя пугать буду… — Никитина на ходу обернулась ко мне и скорчила рожу.

— Вовсе и не страшно. И вообще, давай-ка лучше я тебе сказку расскажу! В одном черном-черном городе было черное-черное кладбище… — начала я.

— А на этом кладбище стоял черный-черный крест, — продолжила Мария.

— И вот однажды черной-черной ночечкой одна черная-черная девочка по имени Маша…

— По имени Ира! — снова, не останавливаясь, обернулась ко мне Никитина.

— Ладно, не будем спорить, черная-черная девочка по имени… Максим пошла к черному-черному кресту, и у того черного-черного креста ее ждал черный-черный покойник.

— Почему черный? Покойник должен быть белый-белый.

— Он был черный! Это же моя сказка, — не соглашалась я.

Маша опять обернулась, скорчила гримасу и заявила:

— У того черного-черного покойника была вот такая рожа, и в руках у него была черная-черная коса. И у черного-черного Максима от страха стала вот такая физиономия… — С этими словами Маша вновь повернулась ко мне, но ничего скорчить не успела, так как оступилась и упала прямо на ближайшую могилу.

— Я сегодня явно спокойно спать не буду, — сказала Никитина, подымаясь и отряхиваясь. — Это из-за тебя все! Зачем отвлекала меня своей дурацкой сказкой?

— Извини, я не хотела…

Договорить я не смогла, так как мой взгляд упал на фамилию, имя и отчество, начертанные на памятнике: Трофимов Максим Владимирович.

— Ты удачно выбрала место для падения. Посмотри. Полный тезка, так?

— Надо же, и правда полный тезка.

Маша вытащила из рюкзачка другой пакетик и начала насыпать в него землю. Я перевела взгляд на портрет умершего и увидела молодого красивого парня. Посмотрев на даты, сосчитала, что тот умер в двадцать лет.

А Никитина между тем вытащила изо рта жвачку и приляпала к пакету.

— Чтоб не перепутать, — пояснила она мне. — Ну а теперь нам нужно в поле.

— В какое еще поле? Зачем?

— Я ж тебе говорила по телефону. Забыла, что ли? Все, пошли.

Выйдя за ворота, я взглянула на расписание автобусов, прикрепленное к ограде кладбища, и обнаружила, что следующий придет только через три часа.

— Ну, Маша, я тебе это припомню! — пообещала я.

Мы вышли на шоссе, по обе стороны которого было поле, заросшее сорняками. Никитина важно встала, держа в правой руке землю с могилы Ивановой Марии, а в левой — с могилы Трофимова Максима, и начала читать заклинание:

— Прошу я ветер, гуляющий в поле…

Минуты две она просила ветер, землю, воду, огонь, небо, луну и солнце, чтобы ее сердце принадлежало Максиму, а его сердце ей. Затем она положила на траву пакетики, взяла палочку и вывела на земле какую-то надпись, вроде на латыни.

— Это означает: есть действительно, есть в действительности, есть в слове, боге и всюду, — пояснила мне Маша и убрала землю в рюкзак.

— Ну, что, пойдем у кладбища сидеть? Или будут другие предложения? — поинтересовалась я.

— Будут. Пошли по дороге. За три часа мы и без автобуса до города доберемся.

И мы двинулись по обочине.

— Маша, я тебе рассказывала одну историю? — спросила я, загадочно улыбнувшись.

— Какую?

— А такую: жили-были… Нет, не то. Значит, так: летит гроб над городом, а тут…

— Хватит!

— Да ты дослушай, история правда интересная… — Но продолжить я не успела, так как в небе неожиданно сверкнула молния и сразу грянул гром.