Денис Драгунский - Денискины рассказы - о том, как всё было на самом деле

Из-за того, что машин было мало, снег зимой почти не таял. Получалась плотная снежная корка. Можно было ходить в валенках, даже без галош. Очень многие так ходили, и я в том числе. Конечно, не в школу, а на прогулку.

Один раз мама была на гастролях в Египте и привезла мне оттуда маленькую дубленку. Коричневую, с бежевой меховой оторочкой.

Мне было лет семь.

Я оделся и вышел во двор. Меня обступили ребята и стали смеяться:

– Ой, полушубок!

– Как в деревне!

– Ты что, деревенский?

– Колхозник, колхозник! Деревня, деревня!

Они бы меня совсем задразнили, но тут подбежала чья-то мама. Какого-то мальчика с верхних этажей.

– Вы что! – крикнула она на ребят. – А ну кыш отсюда! А ну бегом!

Даже ногой на них топнула. Она меня защитить хотела. Наверное, подумала, что богатые нарядные дети дразнят бедного плохо одетого мальчика. Ребята разбежались. Она оглядела меня и сказала с доброй улыбкой:

– А правда, настоящий деревенский тулупчик.

Я сказал:

– Это мне мама из Египта привезла. Это заграничное зимнее пальто.

Она сказала:

– Да? Интересно! Но ты все равно как «мужичок с ноготок», знаешь стишок?

– Знаю, – сказал я и пошел домой.

Дома я спросил у мамы – а нельзя ли достать что-нибудь попроще? Не из Египта, а наше, советское? Мама сказала: «Не выдумывай!» И я мечтал о нормальном зимнем пальто. Чтобы драповое, на вате, с куцым синеватым воротником. Чтобы как у всех.

Мой папа когда-то был клоуном. У нас дома были два его рыжих парика и очки, к которым был приделан толстый красный нос.

Папа любил цирк и часто водил меня на представления.

Рассказы «Не хуже вас, цирковых» и «Девочка на шаре» – это напрямую про цирк. Там упоминаются знаменитые клоуны. В первом рассказе – Карандаш, то есть Михаил Румянцев. А во втором написано: «Вышел клоун со своим петухом и начал чихать и падать… Я крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть этого глупого клоуна с его красным носом», – а ведь это Олег Попов, великолепный, всемирно известный клоун. Он не виноват, что у Дениски в этот момент совсем другое настроение.

Но кроме этого, в «Денискиных рассказах» много цирковых деталей.

Вот, например.

Рассказ «Тайное становится явным» – Дениску обещали взять на прогулку, если он съест невкусную манную кашу. Когда мама вышла из комнаты, он быстро выплеснул кашу в окно. Мама возвращается – все в порядке, каша съедена, они собираются идти гулять. И тут звонок в дверь, входит милиционер и вводит человека, облитого кашей.

Это ведь типичный цирковой трюк! Иногда в цирке клоун кидает что-то в зал, и через несколько секунд в зале раздается вопль – все оборачиваются, и луч прожектора высвечивает какого-то дядю, который счищает с лысины ошметки помидора.

Кстати, в рассказе Дениска не сразу выкидывает кашу в окно. Он пытается ее съесть. Ему страшно невкусно. Тогда он разбавляет кашу водой. Потом сыпет сахар. Потом солит. И наконец, выливает туда банку хрена, пробует – и вот тут-то у него искры из глаз сыплются, и он выплескивает этот кошмар за окно…

Это – тоже цирк. Я помню номер, который делал один французский клоун. Официант в ресторане подавал спагетти. Солил, перчил, ронял на пол, подбирал, поливал соусом, снова ронял, наступал туфлей, опять подбирал, посыпал сыром, а перед тем как галантно подать блюдо клиенту, счищал со своей подметки прилипшие макаронины прямо в тарелку. Скоблил о край тарелки подметку своей громадной клоунской туфли.

Зал уже не смеялся и даже не стонал. Зал тихо икал.

Мы тогда были в цирке вместе с папой.

Мне было уже лет четырнадцать, и рассказ про манную кашу был написан задолго до этого. Но цирк – штука вечная. И в рассказах «Мотогонки по отвесной стене», и «Чики-брык», где фокусы, и «Где это видано, где это слыхано», где веселые куплеты, – есть цирковой аромат. И даже в рассказе «Пожар во флигеле, или Подвиг во льдах» он есть – в виде клоунского поведения Мишки и Дениски. А «Главные реки Америки», где Дениска делает вид, что не понимает вопросов учительницы? Отвечает невпопад, но все хохочут. Это очень похоже на разговор клоуна со шпрехшталмейстером – то есть с ведущим.

А вот «Третье место в стиле баттерфляй» – это, наверное, единственный рассказ про то, что со мной на самом деле было.