Татьяна Корниенко - Лесная фея, или Новые приключения кикиморы Светки Пипеткиной

– Ой! – Угоша вскочила. – Опаздываем! Вот разговоров-то будет! Гарпина – это тебе не Ольга Олеговна.

– Да, нашей классной до нее далеко, – уже на бегу согласился Антон.

Гарпина, конечно, уже была на взводе. Сухонькая, маленькая, пониже Угоши, она под собственное бормотание раскладывала кучками травы на большущем пне. Появление учеников, казалось, не произвело на нее никакого впечатления. Это было дурным знаком, поскольку старая кикимора любила объяснять, рассказывать, обучать. И у нее это получалось так хорошо, что старейшины позволили ей наложить на себя какое-то особое заклятие. В результате вместо предусмотренных природой ста пятидесяти лет Гарпина доживала свою третью сотню.

– Мы тут с Антоном… – неуверенно начала Угоша, на всякий случай шагнув вперед, чтобы, если понадобится, принять на себя первый удар Гарпининого гнева. Но старуха перестала ворчать, подняла глаза и неожиданно расцвела улыбкой:

– Да вижу, вижу, что вы тут с Антоном. Идите поближе, сорванцы. Я в вашем возрасте тоже времени не замечала. Его тогда вроде как и не было. Это сейчас каждая секундочка свое лицо имеет… Ну что замерли, словно завороженные? Я травки разложила. Учить вас буду.

Угоша с Антоном переглянулись, подошли. За такие вот неожиданные педагогические прозрения Гарпину и задержали на земле на совсем нелишние сто пятьдесят лет.

– Глянь-ка, человек, на эту травку, – старушка ухватила крючковатыми костлявыми пальцами щепоть каких-то высушенных цветочков. – У вас она называется нивяником. – Увидев непонимание в глазах ученика, пояснила: – Ромашка это, ромашка… Собирать ее нужно на новую луну. Знаешь, когда это?

Антон пожал плечами. Полная луна – ясно. А вот новая…

– Бабушка Гарпина, можно я расскажу! – совсем по-школьному задрала руку Угоша.

– Ну расскажи, милая…

– Смотри, – кикимора нашла веточку, шепнула нужные слова и принялась рисовать прямо в воздухе. За веткой потянулся густой белый след.

Антон пальцем дотронулся до тумана.

– Холодный. Как ты это сделала?

– Ой, да проще простого. Я тебя потом научу. Есть способ. Говоришь, что положено, и кончик ветки становится холодный, как лед. Им ведешь, вода, которой полно в воздухе, замерзает. Ее становится видно…

– Почему тогда рисунок ветром не сдувает?

– А для этого тоже есть специальное слово.

– Здорово!

– Мне тоже нравится. Так даже картину нарисовать можно. Я пробовала. Только приходится работать очень быстро, потому что она все равно постепенно тает.

– Угнея, ты отвлеклась. А в учении отвлекаться ни человеку, ни кикиморе не пристало, – проскрипела Гарпина, впрочем, без особого недовольства: лето только началось, ученики попались смышленые. Куда торопиться?

– Ой, да! В общем, смотри, Антончик! Когда Солнце Луну освещает полностью, тогда она вся видна. Говорим – полнолуние. А если Луна в тени – ее вообще не видно. Это новолуние. После новолуния маленький серпик появляется, который с каждым днем растет, растет, дорастает до полнолуния и начинает уменьшаться. И так каждые двадцать восемь дней. Еще говорят – лунный месяц. Понял?

– Конечно. Мне все это, в общем-то, известно. Просто новую луну не видно, поэтому я ее в расчет не принимал.

– Теперь принимай. У нас много всяких премудростей на новую луну делается…

– Поговорили, теперь запоминайте…

Голос Гарпины изменился. Стал глуше, но четче зазвучали слова. Так, словно каждое было на вес золота. Антон давно заметил – в такие минуты даже самое сложное запоминалось намного легче. Поразмыслив, он пришел к выводу, что старушка в педагогических целях не гнушается использовать самый примитивный гипноз.

– Средним и безымянным пальцем левой руки поднимаете пучок сухого нивяника, обернувшись на все четыре стороны, кладете его перед собой и произносите, не открывая рта: «Как слова мои не обретают свободы, так и сила моя не покинет меня, покуда нивяник влага не поглотит. Анкрос, тукос, лемодарис». Запомнили?

Антон молча кивнул. Угоша тут же спросила:

– Гарпина, вот этот «анкрос, тукос» и как его…

– Лемодарис, – подсказал Антон.

– Ага, он самый… Это попроще предыдущей защитной абракадабры, но я вообще-то не особенно поняла, что будет в результате…

– Сейчас, деточки, покажу, – не дослушав, Гарпина отошла от сушеной ромашки и протянула вперед костлявую тощую руку: – На-ка, Угнея, повисни.