Светлана Петрова - Мечта Агаты

От Мариванны пахло шампунем, и шёрстка после купания у неё стала белой и кудрявой, как причёска у одной известной эстрадной певицы.

Мы скормили ей угощение, я извинилась и сказала, что больше никогда не буду на ней ездить верхом и купать в луже. Мариванна, пока жевала хлеб, часто-часто кивала головой – так она приняла мои извинения.

А потом мы у дяди Пети пошли прощения просить, но только я про это не хочу рассказывать, потому что мне очень стыдно было.

Но коза и прочие приключения случились гораздо раньше, а в тот день, когда я сломала швабру, начались самые удивительные события в моей жизни.

Вечером мама зашла в комнату, чтобы поцеловать меня перед сном и оставить запах крема. Он ещё витал в воздухе, пока я долго крутилась в кровати, пытаясь соорудить из одеяла норку. У меня ничего не получалось, и наружу вылезали то пятки, то попа. Очень важно все части тела спрятать под одеяло, потому что каждый знает – Тот, Кто Живет За Шкафом, схватит тебя именно за место, которое ты не спрятал!

В итоге я улеглась так, что оказалась лицом к окну, а так спать я очень не люблю, потому что боюсь, что увижу там что-то страшное. На улице был сильный ветер и берёза под окном раскачивалась так сильно, что ветки постукивали по стеклу. Мне мерещилось, что кто-то там скребётся и хочет залезть в дом. Я одним глазом смотрела из-под одеяла, как на стене плясали тени, складываясь в причудливые рисунки. Некоторые из них были похожи на скачущих лошадей, у них шевелились ноги, развевались гривы. Мне казалось, что они поворачивают ко мне головы и приветливо кивают.

Но тут глаза стали сами собой закрываться, и только я успела подумать: «Больше всего на свете я бы хотела иметь свою собственную лошадь», – как улетела в страну сновидений.

Утром, когда я проснулась, в комнате, освещённая ярким утренним солнцем, в лучах, которые обрисовывали её контур, стояла красивая белая лошадь. У неё были длинная волнистая грива, свисающая почти до самой земли, и чёлка, которая лихо закрывала один глаз. Лошадь мягко помахивала хвостом и улыбалась.

– Ну ты и дрыхля, – сказала лошадь.

Я села в кровати и протёрла глаза. А потом ещё раз. Лошадь никуда не исчезла – она всё так же стояла в солнечных лучах.

Тогда я решила, что всё ещё сплю. И прилегла, чтобы досмотреть такой красивый сон про белую лошадь…

Но она стащила с меня зубами одеяло и громко возмутилась:

– Нет, вы только посмотрите! Зачем тебе лошадь, если ты не собираешься с ней разговаривать и предпочитаешь спать?

Тут я вскочила с кровати и сильно-пресильно ущипнула себя за руку.

– А что ты делаешь? – с интересом спросила лошадь, подойдя поближе и взглянув на появившееся красное пятно у меня на руке.

– Пытаюсь проснуться, – пропищала я.

– Так ты уже проснулась, – удивилась лошадь.

Я медленно протянула к ней руку и потрогала за нос. Он был мягкий и теплый, немного волосатый и даже усатый – именно такой лошадиный нос, как я себе всегда и представляла. Лошадь доверчиво потёрлась о мою руку мордой.

– Ой, – сказала я.

– Что «ой»? Прости, пожалуйста, ты мне не почешешь – вот тут, справа, – сказала лошадь и подставила мне свою морду.

Я опасливо поскребла пальцами по шерсти.

– Ну кто же так чешет! – возмутилась лошадь. – Не стесняйся – сильнее! Ещё сильнее! О-о-о, вот теперь хорошо!

Её морда расплылась в улыбке, и она потрясла головой, как собака. Её уши захлопали по щекам, а чёлка встала дыбом, и прической лошадь стала похожа на меня. По утрам я имею такой же встрёпанный вид.

И тут я перестала её бояться и засмеялась. Лошадь была забавной, совершенно неопасной и не по-лошадиному болтливой.

Тут за дверью послышались шаги, и в комнату вошла бабушка.

И в ту же секунду лошадь исчезла.

– О, ты уже проснулась! Вот умница! – сказала бабушка. – Давай-ка умывайся, и пойдем на кухню, я блинчики приготовила на завтрак.

Я ещё раз посмотрела на то место, где мгновение назад стояла белая лошадь, и протёрла глаза.

Бабушка увидела моё вытянутое от изумления лицо и забеспокоилась:

– Милая моя, ты что-то странная сегодня, ты хорошо себя чувствуешь? – Она потрогала мой лоб и покачала головой: – Да нет, лоб не горячий. Ох ты и хитрюга, Гашка, по лицу вижу – что-то натворила опять!