Валерий Бронников - Волшебные годы детства

– Тогда держись за уши и поворачивай меня туда, куда надо идти.

После прогулки они обычно обедали и укладывались спать на дневной отдых. Засыпать Алиска могла и сидя, когда подходило время по расписанию.

Дома внучка раскладывала шишки. Конкретного места для них она не находила, поэтому клала на все подходящие места: во время раздевания – у вешалки, во время обеда – на обеденный стол. Брала даже их с собой в постель.

Пришлось ей дать маленький пакет, в который она шишки и сложила.

Зима хозяйничала, как и подобает, с размахом, с суровыми морозами, метелями и обильными снегопадами. Дед считал, что ребёнок должен гулять в любое время года – это только укрепляет здоровье. После тяжёлой болезни он боялся зимой выпускать внучку надолго, но на час-два выпускал. Вокруг намело глубокие сугробы, и только пешеходные дорожки, расчищенные жильцами дома, позволяли ходить, не опасаясь провалиться в сугроб.

Взрослые так и делали, шли по своим делам по расчищенным дорожкам, а детей этот вариант не устраивал. Чем выше и больше сугроб, тем сильнее он притягивал внимание. Дети ползали по ним вверх и вниз, скатывая на расчищенные дорожки огромные порции снега, не подозревая о том, что кому-то придётся этот снег выкидывать обратно на сугроб. Взрослые терпели эти детские шалости, относились с пониманием и терпением.

Дел объяснял маленькой Алисе:

– Видела, как дети скатывают снег на дорожки? Так делать нельзя. Кому-то придётся потом этот снег расчищать. Надо или не сбрасывать вниз снег, или убирать потом его за собой.

– Я знаю.

– Это все знают, но каждый день после ваших игр остаются на дорожках горы снега.

– Я буду аккуратно.

– Лопатку я тебе сделал, копай снег лопаткой. Нельзя на снег ложиться, брать его в рот.

– Хорошо, дедушка, я не буду.

Внучка и другие дети выходили играть и забывали обо всём на свете. Катались в снегу, на нём лежали, ели и лизали, забывая наставления родителей и родных. Дед за Алисой всё время присматривал – нельзя допустить, считал он, повторной простуды.

Чаще всего Алиса играла с подружкой Полиной, которая жила по соседству. Вместе они играли и проказили, ползали по высоким сугробам, катались, строили из снега избушки.

Наступила весна. Дни стояли по-зимнему холодные, но солнышко днём пригревало. На снегу образовывалась небольшая твёрдая корочка – наст, которая выдерживала вес ребёнка. Дед предупредил:

– Алиса, пойдёшь гулять, не залезай на самый верх сугроба.

– А почему? Там снег твёрдый, я уже залезала.

– Я тебе ещё раз говорю, залезать нельзя, снег может провалиться. Корочка только сверху, а внутри рыхлый снег, в который провалишься и не вылезешь, повиснешь и не сможешь двигаться ни в одну сторону. Ты поняла?

– Поняла, дедушка. Я не буду залезать.

Дед постоянно посматривал в окно, наблюдая, где дети играют. Всё шло нормально, дети строго соблюдали инструкции. Дед успокоился и на некоторое время отвлёкся.

Раздался стук в дверь. Зашёл сосед, нёсший на руках Алису без обуви.

– Что случилось?

– Провалилась в сугроб и застряла. Хорошо, я увидел и вытащил, – в другой руке у него находились Алискины маленькие чёрные валенки.

– Спасибо! Как же я не уследил? Всё время выглядывал.

Сосед ушёл.

– Алиса, как ты оказалась в сугробе?

– Я полезла за игрушкой.

– Я, ведь, говорил тебе, чтобы не залезала?

– Да.

– Зачем полезла?

– Он был твёрдый.

– А потом провалился?

– Да.

– И ты не смогла вылезти?

– Да. У меня валенки застряли, и я не могла вытащить ноги.

– И что стала делать?

– Я звала тебя.

– Разве мог я услышать, как ты зовёшь?

– Не знаю.

– Могла бы замёрзнуть в этом сугробе. Хорошо, сосед вовремя вытащил.

– Я больше не полезу в сугроб.

– Конечно, теперь не полезешь. Научилась сама.

– Я ещё гулять хочу.

– Как ты будешь гулять? У тебя полные валенки снегу. Сейчас будем всё сушить. Гулять сегодня уже не пойдёшь.

– А завтра пойду?

– Завтра посмотрим. Может, у тебя валенки теперь никогда не высохнут.

– А если высохнут, отпустишь?

– Если высохнут, отпущу.

Алиска, успокоившись, занялась игрушками. Испугаться она не успела и замёрзнуть не успела. Просто, когда провалилась, стало страшно, ноги не хотели вылезать из сугроба и не доставали до земли.