Лидия Нелидова - Девочка Лида

– Постыдись, озорница! Большая девочка, а хуже маленьких! Если ты при мне этак манеришься, так что же без меня-то будет?

Няня отвела Лиду за руку в сторону, сама завязала фартук и пришпилила к косам бант.

– Ах, няня, без тебя все пойдет вдвое хуже, – печальным голосом ответила Лида.

– Вот тебе на!.. Утешила меня, старую, нечего сказать! – заметила, покачав головой, няня.

– Да уж я знаю, без тебя все мои несчастья начнутся. Что же мне делать, если я такая… дурная. Уж я не могу!.. Право, не могу!

– Вздор! – начала было няня, но в эту минуту пришла снизу Милочка и объявила, что мама просит привести детей пить молоко в столовую. Все были уже готовы и вместе с няней отправились по лестнице вниз.

Внизу началась обычная предотъездная суматоха. Дмитрия послали за извозчиками на железную дорогу. Чемодан и саквояжи стали перетаскивать в сени. Молодая, вертлявая горничная Аксюша суетилась, бегала взад и вперед, выносила в переднюю узелки и картонки. Няня, с дорожной мужской сумкой через плечо, в накрахмаленном белом чепце и новых скрипучих башмаках, расхаживала по комнатам, делала наставления Аксюше и Матрене и осматривала, все ли припасено, не забыто ли что-нибудь.

В столовой все сидели за завтраком.

Мама казалась еще бледнее в дорожном темно-синем платье. Милочка была совсем серьезная, сидя в последний раз на своем обычном месте за самоваром.

– Будьте же добрыми, умными детьми без меня, – говорила тихим, милым голосом мама, обнимая Жени. – Пусть, когда я приеду, мне скажут про вас, что вы были послушными, славными. Папу не беспокойте, не огорчайте. Завтра или послезавтра приедет тетя Катерина Петровна. Пока меня не будет, она будет вам вместо меня.

– Вместо тебя, мама? Как это? – удивилась Лида.

– Значит, ее нужно любить и слушаться так же, как меня.

– Ну уж это ни за что, – с негодованием закричала вдруг Лида. – Я ее ни капельки не люблю, не то что как тебя. Я ее совсем не могу любить, она ужасно против…

Мама с таким беспокойством и так печально взглянула на Лиду, что Лида не договорила и опустила голову.

– Поди сюда ко мне, Лида, – позвала ее мама.

Лида медленно подошла.

– Ты знаешь, кто такая Катерина Петровна?

Лида кивнула.

– Катерина Петровна – моя родная сестра, а вам она – тетя родная. Она добрая и хорошая, ее следует любить. Если ты не любишь, что же делать! Верно, после полюбишь. Но слушаться… – Мама на минуту остановилась и продолжала тихим, серьезным голосом: – Слушаться ты ее должна, Лида. Понимаешь, должна.

Лида исподлобья быстро взглянула на маму, еще ниже опустила голову и промолчала.

– Мама, я буду любить тетю Катерину Петровну, коли ты хочешь, – ласково заговорила Любочка, зашла с другой стороны и прижалась к маме розовым личиком.

Мама хотела что-то ответить, но в эту минуту в дверях показалась кумачовая [3] Кума́ч – хлопчатобумажная ткань ярко-красного цвета. рубаха Дмитрия. Дмитрий объявил, что извозчики дожидаются у крыльца.

Все встали. Вбежала Аксюша и стала подавать маме бурнус [4] Бурну́с – плащ с капюшоном из белой шерстяной материи. , калоши, перчатки, башлык [5] Башлы́к – теплый остроконечный капюшон, надеваетсяповерх другого головного убора. . Няня помогала Милочке. Дмитрий вышел в сени, вместе с извозчиком вынес и положил в пролетку [6] Пролётка – легкий открытый четырехколесный экипаж (двухместный). чемодан и мешки.

Дети смирно стояли и во все глаза смотрели на то, что делалось вокруг них.

– Готово-с, барыня. Совсем-с, – сказала Аксюша и застегнула последнюю пуговку на мамином бурнусе.

– Готово, дитятко, – промолвила няня, опуская Миле вуальку на лицо.

– Что, все готово? – спросил папа у Дмитрия.

– Готово-с, – ответил и Дмитрий.

– Ну, а готово – значит, пора. – Папа хотел было идти, но няня вдруг остановила его.

– Присесть бы надо перед путем, – промолвила она очень серьезно.

Папа улыбнулся, однако сел. За ним сели и все: и дети, и Матрена с Аксюшей, и Дмитрий, и кухарка Аннушка, тоже вдруг появившаяся в комнате.

– Половина десятого, не опоздать бы! – сказал папа, поднимаясь со стула. – Прощайтесь скорее. Ребятишки, целуйте маму, да не тормошите слишком. Ну а что же это никто не плачет! Ну, Люба, Коля, ну скорей. Ай-ай! Ай-й-ай!..

Папа закрыл лицо рукой и сделал вид, будто плачет.