Валерий Дечев - Город, где играют мальчики

– Ну что же, пора прощаться! – говорил Алик наутро.

После того, как дела сделаны, всё, о чем просили старики, мальчики исполнили, и бабушка им собрала поесть в дорогу, можно отправиться дальше.

Велолёт пересёк широкую ленту автомагистрали. Внизу автомобили беспокойно сновали туда-сюда. От узла магистрали веером расходились дороги. Всё запружено машинами.

Таких длительных перелётов у ребят ещё не было. К концу дня пилоты сникли. Сильно устали ноги и ныла поясница. Полёт стал казаться скучным, монотонным и бесконечным. Тогда Стас предложил развлечься пением. Когда седьмой А выбирался на экскурсии, обязательно находился запевала хорошей песни, способной скрасить любую дорогу. Песня тут же дружно подхватывалась всем классом. И Стас, и Алик превосходно знакомы с репертуаром. Сейчас друзья только и могли думать, что о море. Само собой получалось, что и песни пелись о нём. И вот уже над полем разносится песня:

«Над широкою волною кружиться, и летает, тает, тает; то ли девица, то птица…»,

«Я пью до дна, за тех, кто в море…»,

«Над седой морской пучиной склонился грозный Посейдон…».

Затем пошли вразнобой. Исполнители пели, каждый то, что мог, даже если вспоминалось всего несколько строк:

«Как в нашу гавань заходили корабли, большие корабли из океана, в таверне веселились моряки, и пили за здоровье атамана…», или

«Есть в Баварии маленький дом, он стоит на утёсе крутом…».

Песни разносились по всей округе. Но, кто их слышал? Кому они могли помешать. Мальчишки горланили что есть мочи, их голоса порой срывались. Тогда раздавалось сиплое мычание или отчаянное блеяние. И оно вызывало приступы неудержимого веселья. Это был их лучший концерт. Исполнители старались исключительно для себя, а строгие критики остались в небытии, где-то далеко на земле.

Там же за бортом остались дела, заботы, родители. Ох уж эти родители с их надоедливой опекой, и учителя со своей высокой моралью. А груз общественного мнения – того и гляди, что-нибудь сорвётся с языка невпопад, вот уже ты и на крючке. Все эти общественные лидеры спортивных секций, авторитетные лица дворовых компаний, молодежных формирований, только и ждут, когда кто-нибудь оступится.

Здесь в небе не нужно оглядываться, опасаясь чьих-то упрёков. Камень с плеч. Мальчишки ощутили свободу. Свобода! Так вот что это такое! Они вольны поступать, как знают. Новое состояние души обостряло чувства, пробуждало мыслимые и немыслимые желания, бешено воспаляло воображение. Невидимая фея, коснулась волшебной палочкой, и о чудо! Уже не в велолёте они несутся по небу, а у самих выросли крылья, и окрылила их дружба и мечты.

Стас обернулся и, указывая на свой нос, что-то говорил, улыбаясь, затем несколько раз махнул рукой к горизонту. Алик не мог расслышать его слов из-за встречного ветра. Но мгновение спустя понял, о чём хотел сообщить Стас. В нос ударил знакомый запах. Свежесть. Втянул полную грудь воздуха – что это такое? Ну, конечно же, это пахнет морем. Он, шутя, шлёпнул друга по плечу. Тот понимающе повернулся: рот был растянут до ушей. А ещё через несколько минут Алик увидел в воздухе вестника моря – парящую под велолётом чайку. Снова толкнул Стаса в плечо, указывая на диковину. Чайка летела по своим делам, совершенно не обращая на них внимания. Судя по виду чайки, она рассуждала так: «Эка невидаль! Да у нас тут этих велолётов, больше чем чаек. Прохода не дают». Стас высвободил левую руку, сжатую в кулак с оттопыренным большим пальцем, а погодя убрал большой, зато высвободил указательный, средний, и безымянный.

– Чего?– не понял Алик, – ты уже третью чайку видишь! Ну, ты глазастый!

И вдруг линия горизонта оборвалась и за нею показалась медленно наплывающая голубая полоса.

– Море! Стас! Я вижу море! Вон оно! Ура, долетели!

Стас обернулся, кивая головой и тряся развивающейся по ветру шевелюрой, словно говоря: «Ну что я говорил, старик! Мы это сделали!»

Желанный берег моря выглядел как пустынный край жёлтого песка и воды. Друзья выбрали узкую песчаную косу между лиманом и морем. Стоял полный штиль. Прозрачная вода бодрила свежестью, но для сентября оказалась тёплой. Не было сил отказаться от купания без передышки весь остаток дня.

– Знаешь, что меня беспокоит всё же, – заявил Стас, стоя по грудь в воде и растираясь лиманской грязью.

– Что же? – Алик не верил своим ушам.

– Мои одноклассники сейчас трясутся от страха, – у нас контрольная по химии, родители трудятся на работе. И никто даже не подозревает что я, как последний бездельник, загораю и купаюсь в море. Меня мучает совесть, Алик.