Евгения Садовская - Строгая Катя

– Когда вы уже нагуляетесь? – наконец спросила Катюша. По случаю торжественного выезда в парк мама Оля нарядила малышку в розовое пышное платьице и повязала на светленькой головке огромный белый бант. И вся эта нарядная одежда была безупречно чистой – как будто девочка только что оделась. Маме Оле и папе Володе тогда даже стало стыдно – они хоть и не щеголяли в пышных розовых платьях, но выглядели совсем не так аккуратно, как их трехлетняя дочь.

На лице мамы Оли красовались следы от мороженого – она с азартом откусывала эскимо на палочке и жутко перепачкалась. Папа Володя хохотал, пытаясь стереть шоколадные следы бумажной салфеткой. Катя хмурила брови. А сам папа разорвал штанину, когда гнался за улетающим воздушным шариком и запнулся об дерево. «Теперь у тебя самые модные рваные джинсы в мире», – смеялась мама Оля.

Словом, мама Оля и папа Володя веселились куда больше, чем Катенька, ради которой они и приехали в этот парк. Но, посмотрев на серьезное лицо дочери, веселиться они тоже расхотели. И отправились домой. Мама жутко стеснялась испачканной мороженым футболки, а папа неловко прятал рукой прореху на джинсах.

И сейчас, пять лет спустя, маме Оле тут же вспомнился этот грустный поход в веселый парк аттракционов. Она замахала руками так, как будто папа предложил ей вступить в итальянскую мафию, и решительно сказала:

– Нет, Володенька! Какие еще качели с каруселями? Катюша для них уже слишком взрослая!

– Такое впечатление, Оля, что она уже родилась слишком взрослой для качелей. Ты не знаешь, так бывает? Чтобы маленькие девочки сразу же становились старенькими бабушками?

– У нас, как видишь, бывает, – вздохнула мама Оля.

Катя разговора родителей не слышала. А если бы даже и услышала – он, разговор, был бы ей совершенно неинтересен. Почти девятилетнюю Катину голову занимали совсем другие мысли.

Услышав, как хлопнула дверь за родителями, девочка сразу же села за уроки. Начала с математики. Катя решала заданные примеры в черновике, тщательно выписывая каждую циферку идеальным почерком. На самом деле никакой необходимости в черновике не было. Катюша и так все делала без единой ошибки. Но ей нравилось то, что во время записей в черновик, она могла чуть-чуть отвлечься и помечтать.

«Вот приду я завтра в школу, – представляла Катя, – а там Малинкина. Не сделала ничего. Как всегда. И начнет она упрашивать, чтоб я ей списать дала. Но я ей сразу твердо откажу. Нечего! Сама пусть думает. Или вот еще Белов. Забудет карандаш. Как обычно. И будет просить, чтобы я ему запасной дала. У меня, конечно, карандашей запасных аж три штуки всегда с собой. Но ничегошеньки я Белову не дам! Пусть привыкает не забывать вещи!».

Так, в мечтах о том, как она проучит нерадивых одноклассников, Катя быстро сделала все уроки. Перепроверила сама себя два раза и принялась собирать портфель.

«А лентяю Груздеву до сих пор мама портфель собирает, – вспомнила она. – Когда выяснилось, что он пришел на урок чтения без учебника – так Анне Викторовне и заявил, что мама плохо ему портфель собрала. Вот все смеялись! Даже Анна Викторовна. А я – нет. Я этому бестолковому Груздеву сразу объяснила, что второкласснику стыдно должно быть за то, что портфель ему мама собирает! Смеяться все, правда, сразу перестали. Ну и что? Я ведь все равно права!».

Входная дверь снова хлопнула – родители вернулись из магазина. Как хорошая дочь, Катя тут же пошла встречать маму и папу. Она собиралась помочь им разобрать пакеты, а потом сесть за самоучитель по игре в шахматы. Катя недавно увлеклась этой игрой и все просила папу с ней сыграть. Папа под разными предлогами отказывался. Катя уже начинала подозревать, что папа Володя и вовсе в шахматы играть не умеет.

В дверях действительно стояли родители. Высокий-высокий папа и мама, которая едва доставала ему до плеча. До двух метров папе не хватило всего двух сантиметров – Катя давно это выяснила. Наверное, из-за высокого роста папа был довольно неловким – казалось, что он не знает, куда девать свои длинные руки и ноги. Катя даже стеснялась ходить куда-то вместе с папой. Потому что у него вечно все валилось из рук, а длинные папины ноги спотыкались на самых ровных местах!

Правда, Катя не знала, что папа и сам удивлялся. Тому, что именно в компании дочери он становился особенно неловким.

Сейчас папа Володя улыбался так, как будто ему только что сообщили очень хорошую новость. А в его длинных руках трепыхалась стайка воздушных шаров – штук десять, не меньше. Катюша попятилась – ее немного испугало такое количество огромных ярких шариков.