Варвара Еналь - Земля будет принадлежать нам

Благодаря то ли кристальному воздуху, то ли собственной интуиции Эмма почувствовала странную молчаливую угрозу, исходящую от умершей станции. Это не было ясной мыслью, скорее наваждением, мрачными воспоминаниями о темных коридорах и жутком вое.

У Эммы не было права голоса на совете «Дракона», ее никогда не спрашивали, как поступить. Она считалась почетной гостьей, не более того. Потому, когда тишину нарушил нерешительный Эммин голос, к ней не сразу повернулись.

– Может, просто пролетим мимо? – тихо проговорила Эмма.

Люк посмотрел на нее – серьезно и немного снисходительно: мол, что может знать эта девочка с отсталой планеты? Потом отвел взгляд, прикоснулся к пульту.

– Станция молчит? – спросил он.

Вопрос был адресован Настоящим деревьям. Тонкие усики с крошечными листочками слабо шевельнулись, оплели пульт еще плотнее, выпустили несколько розовых цветочков с малюсенькими желтыми тычинками. Потом вздрогнули, и Эмма уловила ясную мысль.

Станция просит о помощи. Отправлено послание, умоляющее помочь. На станции находятся дети, и они в беде.

– Еще одна станция с детьми? – удивился Ник.

Он сделал несколько шагов и уперся ладонью в объемное изображение. Отодвинул один из усиков, всмотрелся в темный диск.

– Вы уверены?

– Они уверены, – вместо деревьев ответил Люк. – Теперь нам решать, что будем делать.

– Надо пролететь мимо, – упрямо проговорила Эмма.

На нее не обратили внимания. Теперь решение принимали Люк и Настоящие деревья, и даже Ник был лишен права голоса.

– Пойду готовить катер, – весело сказал Ник. – Это дело быстрое. Скоро мы приблизимся к станции, и можно будет выслать катер и все осмотреть. Если нет электричества, то нет и синтетиков. В таком случае мы будем в безопасности, цемуки нам не страшны. Правда, Эмма?

Он широко улыбнулся и подмигнул ей.

– Полечу я, – решительно заявил Люк. – Вы останетесь на «Драконе».

– Чего? – Ник перестал улыбаться и перешел на язык родной планеты.

Эмма понимала каждое слово благодаря Настоящим деревьям.

– Чего это мы опять должны отсиживаться на крейсере? Ты снова самый храбрый, так, что ли? – возмутился Ник.

– Даже не спорь, – хмыкнул Люк. – Я сказал, значит, так и будет. Мой катер в боевой готовности. Как только приблизимся на достаточное расстояние, я вылетаю.

Ник сморщился, скорчил рожу, хлопнул себя по бедрам и выставил вперед ладонь правой руки. Загадочный жест, который частенько использовали братья. Что он означал, Эмма не знала.

– Лети, братец, – на родном языке сказал Ник.

Лететь туда не следовало. Откуда она это знает, Эмма, как всегда, не могла объяснить. В последнее время все ее чувства немного притупились. На «Драконе» не надо было бороться за выживание, не надо было предугадывать, где скрывается опасность, и не надо было ничего бояться.

«Дракон» оказался уютным и безопасным местом, потому Эмма расслабилась, утратила бдительность, если можно так сказать. И вот вдруг впервые за много дней в ней проснулись страхи. Вспыхнули, как луч меча, что выезжает из рукояти за доли секунды.

И теперь все вокруг звенело от назойливой уверенности, что станция представляет опасность, что лететь туда не следует.

Но с другой стороны, вдруг там действительно есть дети?

Просьбы о помощи все еще продолжали звучать, и деревья даже переложили их на те частоты, которые улавливало человеческое ухо.

«Мы просим оказать помощь. Станция в опасности. На станции находятся дети. Мы просим оказать помощь…»

Три предложения, которые повторялись и повторялись. Звучали, как наваждение, заставляя Эммино сердце стучать в бешеном ритме. В ритме тревожного предчувствия.

Она больше ничего не говорила братьям. Она вообще нечасто открывала рот, предпочитала помалкивать. А когда Люк не обратил внимания на ее предупреждение, и вовсе ушла к себе в каюту, устроилась на кровати и принялась наблюдать, как Рэм и Тин бегают по коридору, гоняя маленького механического дракончика.

Дракончик этот был самым настоящим роботом, но почему-то принадлежал мальчикам, детям Люка. Слушался только их, и они постоянно учили его, отдавали громкие команды и вообще всячески помыкали синей металлической игрушкой.

Ростом дракончик едва доставал братьям до макушки, этакая миниатюрная копия большого дракона. Милая, симпатичная и очень добродушная. Постоянно готовая играть и баловаться в коридорах крейсера.

Братья заставляли дракончика бегать по коридору, кидали ему разноцветные шарики и время от времени требовали, чтобы он взмахивал крыльями. Блестящая черная голова робота казалась почти настоящей благодаря синим выразительным глазам и длинному языку. Острые белые зубки напоминали о хищной натуре дракончика, а цепкие лапы, стучащие по коридору, обладали острыми когтями.