Ирина Пивоварова: Рассказы Люси Синицыной (сборник)

Вот такое случилось и с Павликом.

Он открыл бы дверь! Он сказал бы! Не побоялся бы Лохматого, честное слово! Не побоялся!

Но…

– Я не могу открыть, – сипло сказал за дверью Павлик, с отчаянием борясь с дверным замком.

– Ах, не можешь?! Ну ладно! Попадись только мне в руки! Да я тебя!.. Да я просто не знаю, что с тобой сделаю!!!

– Леночка, не сердитесь так, – услышал Павлик весёлый голос Лохматого. – Да это же пустяки: компотом облили! Даже приятно. Гораздо приятнее, чем супом, например. Эй, ты, слышишь? Спасибо, что не щами меня облил!

И Лена вдруг засмеялась.

– Ой, а у вас груша на голове! – тоненько сказала она. – И тут, на носу, изюм…

– Неужели изюм? – обрадовался Лохматый.

И они захохотали там, за дверью, как сумасшедшие.

– Ой, не могу! У вас на воротнике чернослив!

– Спасибо, что не пельмени!

Раскачиваясь от смеха, они вышли из подъезда. Рыжий девушкин рулон был в руках Лохматого.

– Придётся идти ко мне, – громко сказала Лена. – Вы же не можете в таком виде по улицам ходить. Надо вас почистить и высушить.

– Конечно! – в восторге воскликнул Лохматый. – Конечно, Леночка! Вы совершенно правы!

И, помирая со смеху, они вошли в подъезд напротив.

– Что я наделал! – бил себя кулаками по голове Павлик. – Что я наделал! Дурак! Идиот! Своими руками всё устроил. Ведь ему только и надо было к ней домой проникнуть!

Лихорадочно набрал он Люськин номер и заорал в трубку:

– Алё, Люська, это я! Ты меня слышишь? Люська, они пошли к ней! К ней пошли, ты слышишь! Лохматый и она! Они пошли к ней! Домой!

– Ну да! – ужаснулась Люська. – Неужели прямо к ней? Так что же ты сидишь?

– А что мне делать? У меня замок сломался, я из дома выйти не могу! – в отчаянии воскликнул Павлик.

– Подумаешь, сломался! А ты по верёвке спустись на улицу. Я один раз так удрала, когда меня дома заперли. Ты давай там времени не теряй, спускайся, а мы с Ураном сейчас приедем. Ты без нас его не лови, слышишь?

– Слышу, – сказал Павлик. И заметался по квартире в поисках верёвки.

Нечего и говорить, что верёвки в доме не оказалось. В ящике кухонного шкафа были какие-то тоненькие коричневые обрывки, больше похожие на нитки. И всё, и больше ничего. Да, ещё под диваном валялись старые прыгалки, забытые Люськой…

Павлик в ярости швырнул прыгалки в угол.

Он был весь красный. Он тяжело дышал. Глаза выпучились как у рака. Такого напряжённого момента в жизни не было ещё у Павлика Помидорова.

«Сейчас приедет Люська, – думал Павлик, – а я ещё дома! Что же делать! Думай, голова, думай, думай, думай! Придумай, пожалуйста, что-нибудь! Ну пожалуйста! Ну поскорее!»

И голова Павликина придумала.

Она вспомнила, как поступали в кино бегущие из тюрьмы преступники. Они рвали на полосы простыню и связывали верёвку из этих полос.

И Павлик поступил так же. Решительно разрезал он ножницами лучшую мамину простыню в горошек, связал полосы друг с другом, прикрепил один конец самодельной верёвки к балкону, другой – перекинул во двор…

Ах, чёрт, коротка верёвка! До земли остаётся не меньше трёх метров!

Павлик снова заметался по квартире, но быстро взял себя в руки. Выражение отчаяния сменилось на его лице выражением суровой решимости. Плевать! Коротка так коротка! И так сойдёт! Главное, спуститься вниз, а там уж можно и спрыгнуть. Ничего. Не стеклянный. Не разобьюсь.

Волнуясь, Павлик крепко-накрепко привязал верёвку к балкону, перешагнул балконную решётку и уцепился обеими руками за верёвку.

Опустил одну ногу…

Верёвка подозрительно затрещала. Стало немного жутко, захотелось закрыть глаза, голова закружилась…

«Спокойно!» – приказал себе Павлик, опустил вторую ногу и всей тяжестью повис на верёвке.

Ох, как затрещала верёвка! Выдержит ли она Павлика? Не знаем, право слово, не знаем!

Лазил ли Павлик по верёвке раньше, скажем, в третьем классе или, к примеру, в детском саду?

Нет, не лазил никогда. Ни в четвёртом, ни в третьем классе, ни в детском саду.

Волнуется ли Павлик? Дело рискованное: верёвка-то ненастоящая и не с первого этажа приходится спускаться!

Нет, не волнуется!

Беда только – верёвка почему-то вертится вокруг своей оси, как будто кто нарочно её закрутил.

Павлик ожидал чего угодно, только не этого! Почему она вертится? И когда остановится? Но верёвка вертелась и вертелась…

Голова у Павлика закружилась. Он зажмурился, стараясь не видеть, как всё поплыло перед глазами, и с закрытыми глазами стал по очереди отдирать руки от верёвки, потихоньку сползая вниз.