Ольга Ванина - Котрус. Осторожно – родственники!

Но тут загромыхало где-то сверху, по потолку полезли здоровенные трещины. Что-то громадное и сильное садануло об потолок с обратной стороны. Затем еще раз и еще.

– Вторжение! Уничтожить! – проскрипел вожак мумий, и все они, словно забыв о нашем существовании, воззрились туда, откуда шел грохот.

Мы, разумеется, не остались стоять на месте, чтобы выяснить, что же происходит. Мы ринулись в сторону, где располагались россыпи сокровищ, и спрятались за самой большой статуей кошки.

Как раз вовремя, чтобы увидеть причину стремительного и громкого разрушения потолка. Ей оказался огромный двухметровый пес-сенбернар с шикарными кремового цвета крыльями.

– Джок! – радостно завопила девчонка, узнав в гиганте своего любимого пса.

– Гав! – громогласно пролаял в ответ тот, очевидно тоже узнав хозяйку.

От вызванных гавком децибелов безголовую кибер-мумию перевернуло в воздухе, со смаком шлепнуло об стену, и бедная нежить медленно сползла по каменным блокам на пол кучкой ни на что не годного металлолома. И наверное для полного комплекта на неё сверху упал увесистый кусок разрушенной собакой стены. Коллеги пострадавшей мумии каким-то чудом устояли на ногах.

Они оказались разумнее своего погибшего собрата и растворились в воздухе, оставив кровожадные намерения до прихода следующих визитеров. Хотя возможно, что у них просто сработали какие-нибудь программы, которые велели им, скажем, убегать, когда им грозит опасность, и не о каком разуме речи не идет. Но нам, понятное дело, было все равно, почему они удрали, мы просто радовались, что спаслись.

Мы вскочили на широкую спину Джока, и он, делая мощные взмахи своими орлиными крыльями, понес нас куда-то вверх, проломил собою и нами еще несколько стен и потолок следующего уровня. И вот таким громким образом мы вылетели из пирамиды и оказались среди белых песочных барханов. После темной пирамиды свет дня показался мне настолько ослепительным, что даже заслезились глаза. Я посмотрел на мальчика с девочкой, они тоже закрывали гляделки несколько минут рукой, пока не привыкли к новому режиму освещения.

– Ну, что, Мик, мне кажется очевидным, куда нам трансгрессировать дальше.

– Разумеется, в измерение симуранов! – отозвался конек, в его голосе послышалось подобие теплых нот.

– Чудо-жидкость, которую мы принесли, тебе больше ни к чему, ты завершил свое превращение, – сказал Даня, обращаясь к Джоку.

– Даня, не выбрасывай, на всякий случай, а вдруг пригодится, – шепнул я другу, передавая ему ставшие не нужными три пульверизатора, чтобы он их сохранил.

– Ладно, – не стал со мной спорить парнишка.

Тут, ни с того ни с сего, я ощутил такую адскую боль в висках, что перед глазами заплясали непонятные цветные пятна, а затем мой мир поглотила темнота.

Очнулся я от едкого странного запаха, такого мерзкого, что начали слезиться глаза. С трудом сконцентрировав зрение, я увидел ветеринара-практиканта Ваню Громова, который убрал от моей физиономии какой-то пузырек с прозрачной, гадко пахнущей жидкостью.

– Нашатырный спирт, – пояснил Иван. – Используется, чтобы привести пациента в чувства.

– Слава Богу, очухался! – с облегчением выдохнул Даня, который каким-то чудом оказался здесь же.

– Ты нас так напугал! Я думала, что ты умер… – увидел я и Инну.

– А Мик где? – забеспокоился я о друге, которого почему-то не было со всеми нами.

– Он на зарядке. Когда ты вырубился, он истратил весь свой заряд, чтобы вытащить нас из того измерения, – прояснил ситуацию мальчик.

– Да, он молодец, даже Джока перенес в мир симуранов, – закивала головой его сестра. – Там так красиво, всюду горы и целая стая летучих собак. Они приняли нашего сенбернара в стаю. Я так за него рада! А как только мы оказались в Бесшумном Взрыве, то побежали показать тебя Ване.

– Так что с тобой случилось? – поинтересовался юный ветеринар и почему-то хихикнул.

– Извини, – смутился он, поймав мой недоумевающий взгляд. – Просто обычно наши пациенты не могут сказать, что у них болит… В общем мне…это… непривычно. Но очень круто!

– Понятно, – ответил я. – У меня так сильно заболела башка, что я вырубился.

– Сейчас болит? – поинтересовался Иван, осматривая мои глаза и уши.

– Нет. Прошло.

– То, что больше не болит, – это хорошо. Но такая сильная головная боль может быть неспроста. Давай-ка сделаем рентген.

– У вас на ферме есть рентген-аппарат? Кучеряво живете, – съязвил я, потому что мысль о том, что какая-то непонятная отсталая аборигенная техника будет облучать мою черепушку, мне очень пришлась не по душе.