Татьяна Мельникова - 13 историй из жизни Конькова. Рассказы

Дядя Гена лег на доски и укрылся плащом. И, наверное, сразу заснул, потому что больше не шевелился.

И мне тетя Рая тоже велела лечь.

Но сон почему-то не шел ко мне. Наверное, мне мешали звезды.

Вдруг чья-то тяжелая рука легла мне на плечо. Оказывается, это дядя Гена не спал под своим плащом и показывал мне глазами на тетю Раю: «Тише».

Я пожал плечами, мол, и так лежу тихо.

Но он опять повторил свое «тише» и внимательно поглядел в камни. Мышонок снова был здесь! И мне стало так трудно. Я обрадовался и тут же испугался. В третий раз дядя Гена не промахнется! А мне нельзя даже крикнуть, чтобы не разбудить тетю Раю.

Я лежал, как настоящий изменник, и горький стыд царапал мне горло.

«Лучше бы мы уехали вечером. Лучше б ночевали в душном вокзале». Мне больше не хотелось быть путешественником.

А дядя Гена все шептал свое «тише» и почему-то тихонько смеялся.

Я хотел отодвинуться от него. Но ночной холод забирался мне под куртку, я чувствовал, что весь дрожу. Последнее, что я запомнил сквозь сон, как дядя Гена накрыл меня своим плащом, а другой край плаща зачем-то вытащил из-под бока и опустил на землю.

…Я проснулся оттого, что солнце било мне прямо в лицо, хотя было еще совсем рано. Тетя Рая спала. А дядя Гена сидел рядом со мной, как будто ждал. Край плаща по-прежнему лежал на земле.

Дядя Гена немножко отодвинул этот край, и… я увидел прямо рядом с собой ушастую мордочку, два блестящих глаза.

Мышонок как ни в чем не бывало шевелил усами вправо-влево, и на груди его было белое пятнышко, словно фартучек. Прямо ладонью дядя Гена взял и накрыл мышонка. А потом легонько подтолкнул пальцами:

— Теперь не замерзнешь, беги!

Он стал мне объяснять шепотом, что это, оказывается, полевая мышь. Мышь-малютка. Есть такая разновидность. Ей не нужны ни наша колбаса, ни хлеб. А просто мышонка потянуло на тепло. Что, наверное, он еще очень молод и неопытен. И это первая в его жизни осень.

Он что-то еще объяснял, дядя Гена, про особенности и повадки полевых зверьков.

Но я знал, я знал одно. Он верил нам, людям, маленький мышонок, глупый, серый и смешной. Он верил.

Каждый вечер в нашем большом дворе жильцы прогуливают собак и кошек. Каких только зверей здесь нет: большие и совсем маленькие, голосистые и молчаливые, пушистые и гладенькие. Настоящая выставка. И хозяева с гордостью смотрят на своих питомцев и сравнивают — кто самый красивый, самый храбрый, самый умный. И еще с удовольствием окликают животных по именам, потому что эти имена красивые, звучные и приятные.

Мне тоже очень хотелось, чтобы у меня кто-нибудь такой жил. И чтобы я красовался с ним во дворе.

Я долго просил маму, но она все не соглашалась. Она говорила, что вырастить и воспитать животное нелегко. Оно требует постоянного ухода и внимания.

— Если уж тебе так хочется, — предлагала мама, — купи в зоомагазине рыбок или черепаху. Проверь себя. Рыбам, по крайней мере, можно только один раз в день корму насыпать, и все дела.

Но я не хотел рыбок. Я хотел, чтоб по улице гулять. И чтобы все смотрели и завидовали.

И я решил перехитрить маму.

У нас в подъезде, под лестницей, которая ведет в подвал, жила ничейная кошка. Сначала она одна жила, а потом у нее появились маленькие котята.

И вот однажды, в праздник, когда мама была веселая-веселая и к нам пришли гости, я быстро спустился вниз, схватил у кошки одного котенка и притащил домой. Прямо в комнату, где сидели гости. И сказал:

— Вот! У всех праздник, а он — под лестницей. Там темно и холодно. А сегодня всем должно быть хорошо.

Гости зашумели, засмеялись, а одна гостья, тетя Шура, даже засморкалась в платочек:

— Какое доброе сердечко!

И мама только вздохнула.

Я обрадовался и побыстрей оттащил котенка на кухню. Налил ему молока в крышку от консервной банки, разломил котлету и стал ждать, когда он поест, чтобы быстрей идти с ним прогуливаться.

Но котенок почему-то ничего не ел. Да и ходил совсем плохо, все время тыкался мордочкой в пол.

«Завтра прогуляюсь, когда подрастет», — решил я и убежал играть с мальчишками в футбол.

…Когда я вернулся, гости ушли и мама мыла на кухне посуду. Котлета, которую я оставил котенку, по-прежнему лежала на полу нетронутая. Молоко было разлито и размазано. Котенок, мокрый и некрасивый, ползал по полу и пронзительно пищал.

— Он есть просит, — сказала мама. — А хозяин в это время гоняет по улице.

— Так пусть ест, если хочет, — ответил я. — Я ему оставил.