Юрий Ситников - Город, которого нет

Козел заблеял.

– Верно-верно, – заулыбался Авдей Карпович.

– А откуда вы знаете про… колдунов?

– Одна их женщин, которую обвинили в колдовстве и сожгли на костре, была прапрапрапрабабкой моей прапрапрабабки. А историю своей семья я знаю хорошо, она передается у нас из поколения в поколение. Вот так-то, Слава. – Авдей Карпович ушел.

И день после встречи со стариком пошел у меня наперекосяк. Вылезая из бассейна, я поскользнулся и едва не вывихнул ногу; на крыльце споткнулся о ступеньку – расшиб колено; после обеда упал на ровном месте: из носа пошла кровь, кровоточил подбородок.

Невольно я стал задумываться, а вдруг Авдей Карпович сказал правду, что если место это действительно гиблое? Утром я ему не поверил, счел слова деда за старческий бред, старики ведь любят фантазировать, раздувая из мухи слона. Но теперь в голову стали закрадываться нехорошие мысли. Где же люди, снова и снова задавался я вопросом, отправившись на разведку. Что-то здесь явно не то.

Как и ранним утром, дворики пустовали, я видел уже знакомые велосипеды, футбольный мяч, ракетки для бадминтона, черную кошку, дремавшую на клумбе, но я не видел людей.

Внезапно я замер и быстро повернул голову влево, взгляд уперся в окно второго этажа девятнадцатого дома. От окна кто-то отпрянул, качнулась занавеска, мне это не понравилось.

Я прошел ещё несколько метров, делая вид, что разглядываю свои ладони, а потом резко обернулся. Молодая женщина поспешно скрылась за домом.

Ощущая на себе невидимые взгляды, я решил вернуться домой. А там первым делом поделился своими сомнениями с мамой, но, увы, был не понят.

– Брось, Слав, тебе показалось, – вот и все, что ответила мне мама. Она сидела в кресле, читала книгу, сейчас её куда больше волновали судьбы главных героев, чем настроение собственного сына.

Пришлось идти в сад, к бассейну я не подошел, сразу направился к дубу. Какой же он всё-таки высокий, интересно, сколько метров от земли до нижней ветки? Три? Три с половиной? Четыре. Красивый дуб. И страшный дуб, если слова старика являются правдой.

Громко закаркала ворона, беспокойное карканье выдернуло меня из омута неуютных мыслей, я закрыл глаза, досчитал до трех и поспешил отойти подальше от дуба.

Нет, мне намного спокойнее думать, что в саду растет обыкновенный дуб-долгожитель. И не происходили возле него никогда бесчинства и смертные казни. Это все выдумки, вздор, пустые слова скучающего старика.

…Перед сном я зашел в комнату брата, собирался почитать ему о приключениях Гулливера, но Никитка, увидев в руках книгу, замотал головой. Он встал с кровати, подошел к шкафу, вытащив оттуда потрепанную книгу без обложки. Когда-то книга была в твердом переплете, сейчас же Ник держал засаленные страницы с множеством пятен и плесени. Мне дотрагиваться до этого хламья жутко не хотелось, но Никитка упорно протягивал «книгу».

– Где ты умудрился найти это старье?

Ник кивнул на шкаф.

– На неё смотреть противно. Давай лучше про Гулливера почитаю, вчера на самом интересном месте остановились.

Ник был категорически против Гулливера, пришлось уступить и, борясь с отвращением, пролистнуть несколько страниц. Автор был мне неизвестен, состояла книга из коротких рассказов, я выбрал тот, что начинался на тридцать второй странице.

Никитка удобней уселся на кровати, подложив под спину большую подушку.

– Готов? – спросил я. – Тогда слушай.

…Минут через десять я отложил книгу в сторону.

– Никит, я не буду больше читать.

В глазах брата застыл немой вопрос.

– Потому что не хочу! Это страшный рассказ. Ты ночью потом заснуть не сможешь, забыл, как после Карлика Носа неделю с включенным ночником спал? Нет, не проси, или читаем Гулливера, или я иду спать.

Никитка кивнул, он согласился на Гулливера. Прежде чем начать читать, я вынес потрепанную книгу с ужастиками в коридор, положил её на лестничные перила, решив позже выбросить в мусорку.

Никитка заснул на удивление быстро, мне даже не пришлось дочитывать до конца главы. Вот и хорошо, подумал я, самому спать охота. Сейчас выброшу книгу и… Я остановился у лестницы, растерянно замотав головой.

Книга исчезла. Её нигде не было. Решив, что она могла упасть, я спустился по лестнице, затем снова поднялся на второй этаж, даже становился на корточки и заглядывал под тумбу. Найти книгу не удалось.

В комнате, прежде чем раздеться и лечь в кровать, я некоторое время в задумчивости простоял у стола. А когда лег и повернулся лицом к окну, увидел ветви старого дуба. Сегодня они не скрипели, было безветренно, и ветви застыли в таинственной неподвижности. На улице не стрекотали сверчки, вдалеке не куковала кукушка, ночь была тихой – безмолвной.