Лиза Томпсон - Банка со светлячками

«Футбольный будильник» (он круглый и выглядит как мяч, но пинать его нельзя)

Синий фонарик

Теннисный мячик

Сборник головоломок

Две ручки

Миссис Сло Ник (это моя любимая мягкая игрушка, она была у меня всегда, сколько я себя помню)

Волшебный шар «Загадай-ка!»

Я достал волшебный шар из переднего отделения рюкзака и нажал на кнопку. Экранчик загорелся зелёным, и по нему побежали слова:

Вас приветствует волшебный шар «Загадай-ка!»

Загадайте что угодно, ответьте на мои вопросы…

…и приготовьтесь изумляться, когда я прочитаю ваши мысли!

Суть была в том, что надо отвечать «да» и «нет» на его вопросы, нажимая на кнопки, и если нигде не соврёшь, то он якобы скажет, что ты загадал. Если я выбирал что-нибудь простое вроде яблока, поезда или воздушного шарика, он справлялся, но чаще предлагал совсем не то, о чём я думал.

Я представил клоуна. Снова нажал на кнопку, и пошли вопросы:

Это овощ?

Нет.

Хранится в коробке?

Нет.

Можно купить в магазине?

Нет.

Само собой, я не отвечал вслух, а нажимал «да» или «нет».

Ходит на двух ногах?

Да.

Это можно увидеть?

Да.

Используется для развлечения?

Тут я ненадолго задумался. Меня клоуны особо не веселили, но, наверное, было бы правильно ответить «да».

Да.

Он задал мне ещё уйму дурацких вопросов, а потом надписи начали быстрее проплывать по зелёному экранчику.

Вам не обмануть волшебный шар «Загадай-ка»!

Ответ мне ясен!

Во всём мире нет создания умнее меня!

Вы будете поражены, когда поймёте…

…что я прочитал ваши мысли!

Как по мне, вся эта тягомотина уж слишком долго продолжалась. Шар всё красовался своей смекалкой, и ответа я ждал целую вечность.

Вы ведь думаете о…

…воображаемом друге?

Бесполезная штуковина.

Я фыркнул, выключил шар и сунул обратно в рюкзак. Мы выехали из тоннеля, и радио ожило: передавали прогноз погоды. Обещали дождь со снегом и гололедицу, а в конце недели – снегопад.

Я старался не забрасывать маму вопросами. Когда мы уезжали, она была на взводе и выглядела слишком напряжённой, но сейчас немного расслабила плечи, и я решился спросить:

– Мам, куда мы едем?

– О, в чудесное место! Тебе там обязательно понравится! – воскликнула она каким-то странным, писклявым голосом. – Это небольшой коттедж одного из старых друзей твоей бабушки – садовника по имени Уильям. Две спальни, старая каминная печь, прогревающая весь дом, и садик прямо у леса. Уильям умер несколько месяцев назад, и там ни души на много миль вокруг. Прямо тайное убежище! Мы там как-то отдыхали, когда ты был ещё совсем маленький. Не помнишь? Уильям тогда гостил у друзей и разрешил нам пожить в его коттедже.

Я задумался о тех каникулах, которые проводил ещё с папой. Однажды мы съездили в Испанию, и я аж пять раз прокатился вместе с ним на водном велосипеде. Мне там очень понравилось. Ещё был поход с палатками. Тогда вовсю лил дождь, но мне больше запомнилось, как я застрял в спальном мешке. Молнию заело, и маме пришлось меня тащить из мешка, как сосиску из целлофана. Забавно было! А вот этот коттедж, хоть убей, мне не вспоминался.

По салону поплыли полосы света. Кто-то за нами включил фары на всю мощь. Я оглянулся, чтобы посмотреть на первый автомобиль, который мы встретили в этом ночном путешествии.

– Пригнись, Нейт, – попросила мама, щурясь на зеркало.

Машина почти поравнялась с нашей, и свет фар слепил мне глаза, но я всё равно пытался её разглядеть.

– Слышишь, Нейт? Пригнись, говорю же!

Я сполз по спинке сиденья. Мама всё всматривалась в зеркала – в боковое и в то, что по центру. Она обращала на них больше внимания, чем на дорогу. Машина нас обогнала, и, когда она проезжала мимо, мама немного притормозила и поднесла руку ко лбу, как будто он у неё зачесался. Какое-то время оранжевые задние фары мигали перед нами, а потом автомобиль свернул влево и исчез. Мама снова опустила плечи и отвела руку назад, чтобы похлопать меня по колену.

– Извини, что накричала. Просто ты немного вид загораживал, я не могла увидеть дорогу за нами.

Несколько минут мы сидели в тишине, и я разглядывал отражения фонарей в лужах на обочине. Они напоминали мне о чём-то из самого детства, но я не мог понять, о чём. Дело было в цвете. Он казался смутно знакомым. Жёлтый, блестящий. Почему-то вдруг захотелось плакать.

– Мам? – позвал я. – Мы правда едем отдыхать?

Она потёрла висок, глубоко вдохнула и тихо ответила: