Юрий Ситников - Никаких уроков

– Свобода! – голосил Мотька. – Лето! Каникулы!

– Ори потише, – попросил Ярик. – А то твоя бабушка услышит, и с нами поедет.

– Она может, – сказал Мотька.

– Вот прикольно-то будет, – засмеялась Тоська. – Тусить в компании Елены Игоревны. Эй, Гарик, а ты чего такой тихий сегодня? Молчишь постоянно. Язык проглотил?

– Просто не выспался.

– И чем, интересно, ты ночью занимался?

– Наверняка кино смотрел, – зевнул Ярик.

– Какое там кино. Мне стиралка спать мешала.

– Вау! – Тоська округлила глаза. – К тебе в комнату подселили стиральную машину? Круто.

– Не язви. Машинка в ванной стоит, – я рассказал ребятам о нашем монстре.

– У нас тоже стиралка с ума сходила, – произнёс Мотька. – Потом мы коврик резиновый купили, и она двигаться перестала.

– Интересно, какой у Кирки дом? – мечтательно проговорила Тоська.

– Думаю, огромный. Если учесть, что в городе они живут в двухуровневой квартире, где можно запросто заблудиться, загородный дом произведёт на нас впечатление.

– Надеюсь, – Тоська посмотрела в окно. – Мама сначала не хотела нас отпускать. Да, Виол.

– Не хотела, – кивнула Виолетта. – Но Тоська такой спектакль устроила. Видели бы вы ее. Руки сложила на груди, смотрит на маму глазами преданной собаки и обещает ей, что мы будем осторожны, внимательны и не наделаем глупостей.

– Короче, врала напропалую, – прыснул Мотька.

– Мои тоже сомневались, стоит ли мне ехать, – сказал Ярик.

– Который раз убеждаюсь, родители – странные люди, – я убрал в карман телефон и пожал плечами. – Им постоянно мерещиться, что мы, оставшись без присмотра, вляпаемся в неприятную историю. Или нам кирпич на голову упадёт, или собака бешеная укусит.

– Во-во, – хмыкнула Тоська. – Или нас инопланетяне похитят.

– Мне бабушка утром говорит, Матвей, ешь там хорошо, холодную воду не пей, поздно спать не ложись. Туда не ходи, сюда не заглядывай. Жесть!

– Бабушки – отдельная песня, – ответил Ярик. – Они отвечают за питание. Не встречал ещё ни одной бабушки, которая бы не считала, что ее внук или внучка не хотят есть. Моей бабуленции постоянно кажется, что я голодный. И хоть я за обедом съем тарелку супа, наверну второе и выпью чай с бутербродами, она всё равно обязательно спросит, наелся ли я, или мне положить добавки.

Обсуждая наших родителей, мы не заметили, как Виолетта достала из рюкзака книгу и углубилась в чтение.

– Не поняла юмора, – Тоська толкнула сестру в бок. – Виолка, ты взяла с собой на отдых книгу?

– Не книгу, а книги. Всего двенадцать книг.

– Всего?! Обалдеть! Зачем они тебе?

– Действительно, Виол, могла бы на каникулах дать себе отдых.

– Забыли, что нам дали целый список литературы?

– Читать во время каникул – преступление, – сказал Мотька.

– Не читать книги – это преступление.

– Начинается. Моя правильная сестра в своём репертуаре, – Тоська закатила глаза. – Нет, ребят, она никогда не изменится.

– Ты лучше мне скажи, когда ты начнёшь меняться? – Виолетта закрыла книгу и посмотрела на Тоську.

– А зачем мне меняться? Я себе нравлюсь такой, какая есть.

– Надо становиться серьёзной, Тось.

– В нашем дуэте за серьезность всегда отвечала ты. На мне веселье, хорошее настроение и оптимизм. Представь, что будет, если мы обе станем занудами.

– Значит, я зануда? – полушутя спросила Виолетта.

– Иногда ты ужаснейшая зануда. Но бывают дни, когда с тобой можно общаться как с нормальным человеком.

– Девчонки, – не удержался Мотька. – Вот смотрю я на вас и удивляюсь. Вы близнецы, должны стоять горой друг за друга, а вы постоянно конфликтуете.

– Слышала? – заулыбалась Тоська. – Он ничего не понимает.

– А что я должен понять?

– Мы не по-настоящему конфликтуем с Виолкой. Правда, временами мне хочется ее убить, но это мелочи. А вот если ее жизни будет угрожать опасность, я, не задумываясь, рвану на помощь.

– Как и я, – тихо ответила Виолетта.

– Виолка! – Тоська обняла сестру и показала Мотьке язык.

– Хотел бы я иметь брата-близнеца, – проговорил Мотька. – Прикольно было бы. Прикиньте, сидишь, смотришь на самого себя и разговариваешь с самим собой. А у меня вместо брата-близнеца сестра младшая.

– Матвей, не прибедняйся, – укорила его Виолетта. – Вера замечательная сестра.

– Только глупа как пробка.

– Имей совесть, Моть, – упрекнул я друга. – Ей четыре года.

– Я в ее годы был сообразительней.

– Заливай больше.

Ярик вооружился телефоном и начал фотографировать проплывающий за окном пейзаж.