Наталья Евдокимова - Кимка & компания

А Демид тут на руки встал и по берегу прошёлся.

Телевизионщик говорит:

– Мальчик, давай ещё раз, а то мы камеру не включили.

Демид говорит:

– Это я так брату обрадовался, а теперь у меня уже не радость, а умиротворённое чувство присутствия, так что не цепляйтесь.

Только нам что-то в ответ сказать хотели умное, как наши мама и папа на связь вышли. А позади них мама и папа Асти стоят и руками машут.

– Кимка! – обрадовалась моя мама. – Демид! Наконец-то вас показывают по телевизору в прямом эфире, а то всегда было в косвенном.

– В прямом же всегда интереснее, – говорит ей папа.

– Мы подтверждаем, – говорят бабушка с дедушкой. – Мы полностью согласны.

– Кимка! – снова говорит мама. – Демид! Вы нам вот зачем нужны. У вас тут брат ещё один родился, и мы хотели спросить, как бы вы его назвали – вы в этом вопросе хорошо разбираетесь.

Мы с Демидом смотрим на экран, а папа и мама радостные такие и брата нам показывают, а он маленький такой ещё, но тоже весёлый.

– Мы бы назвали каким-то мальчиковым именем, – говорю я. – Чтобы звучное было. Чтобы к нашим именам подходило хорошо.

– Вот-вот, – кивает папа. – Мы так и назвали. Захаром. А у вас спрашиваем, чтобы посмотреть, как вы с нами согласны.

Мы с Демидом переглядываемся, с Астей переглядываемся, с нашим Захаром переглядываемся. А потом на наше бескрайнее море смотрим, и на солнце в вышине смотрим, и на обратные водопады внизу, и на людей с камерами.

А мама говорит:

– Вы нам историю какую-нибудь расскажите, чтобы сюжет захватывающий, а Астя показывает пусть, а то мы заскучаем тут или на другой канал переключим, а то скоро фильм начнётся.

Астя воздух вдыхает и говорит:

– Солнце такое яркое, правда, Кимка?

И я вздыхаю и говорю:

– И вода такая синяя.

А Демид говорит:

– И воздух прохладный и свежий.

А Захар-старший говорит сразу на разных языках, но непонятно, а младший нам с экрана подмигивает.

Мы как прыгнем все в воду – и в глубину, подальше от водолазов. Как раз мимо нас дельфины проплывали, мы схватились за них и ещё глубже заплыли. Плывём и заодно в воде дышать учимся. Я смотрю, Асте поговорить очень захотелось, а это не получается, потому что вода. Мы оглянулись и смотрим, нет ли за нами погони. А Демид говорит:

– Надо попробовать поговорить под этой водой, а то так мы всё время молчать будем.

Он это говорит, а мы его слышим. И дельфины слышат и говорят:

– Подумать только, хотели нормальных спасти, а тут болтливые дети попались.

Астя говорит:

– А мы, может, умные.

А дельфины:

– А нам-то какая разница, всё равно болтливые. То ли дело мы, молчаливые и даже, можно сказать, безмолвные.

– А можно сказать, что и не безмолвные, – говорит Астя.

Я чувствую, Астя сейчас ещё что-то скажет, и дельфины нас тут и бросят посреди воды. А дельфины говорят:

– Ничего не бросим, мы везём вам показывать, как под водой тут новые цивилизации развились, а никто этого и не заметил, и даже мы не сразу обратили внимание. Ну, уже почти подплыли, смотрите.

Мы вокруг смотрим, а никаких новых цивилизаций нет.

– Ну как же, – расстраиваются дельфины. – А мыслящая субстанция? Остальные все по делам ушли и будут к вечеру.

– Из такой субстанции, – говорю я, – наверное, суп хорошо варить.

Дельфины тут совсем обиделись и уплыли. Потом один вернулся и говорит:

– Ждите, – и снова скрылся.

Демид говорит:

– Вы, Кимка с Астей, плывите, а мы ждать будем, мы терпеливые.

Мы с Астей тут же поплыли туда, где теплее – в сторону тропиков. На поверхность выбрались и сразу в джунгли нырнули. Астя влезла на какую-то лиану и повисла на ней. Я ей говорю:

– Слезай, тут этих лиан миллионы, виси на любой!

А Астя говорит сверху:

– Нет уж, мне эта сразу приглянулась, а остальные мне незнакомы.

Я тогда лиану рядом с Астей выбрал и тоже залез, но чуть повыше. Тут один местный мальчик подошёл и выбрал лиану неподалёку от нас. Влез – так, чтобы чуть пониже меня, но повыше Асти. Потом девчонка подбежала и тоже лиану себе выбрала. Так нас набралось с тысячу человек, и висим мы на разных уровнях, и только один мальчик попытался на Астину лиану влезть, но мы его согнали – за слишком буйную фантазию.